Читать «Только для голоса» онлайн - страница 47

«Выходит, я дочь принца?» — с сияющими глазами спрашивала ты меня. «Конечно, — отвечала я, — но только это очень большая тайна — секрет, о котором ты не должна говорить никому». Чего я надеялась достичь, прибегая к такой смешной лжи? Ничего. Хотела лишь подарить тебе еще несколько спокойных лет. Я понимала, что настанет день, когда ты перестанешь верить в мою глупую сказку. Знала также, что в тот же день, очень возможно, ты возненавидишь меня. И все же не могла не предложить тебе эту сказку. Даже собрав все остатки своего мужества, я так и не решилась сказать тебе: «Мне неизвестно, кто твой отец, наверное, этого не знала даже твоя мама».

Это были годы сексуальной революции. Секс стали считать нормальной функцией человеческого организма. Заниматься сексом разрешалось всякий раз, как только появится желание, и всякий раз с кем угодно — сегодня с одним человеком, завтра с другим. Я видела, как у твоей матери менялись десятки молодых людей, но не помню, чтобы хоть один оставался с нею дольше месяца.

Подобное сексуальное непостоянство было мучительным для неуравновешенной психики Иларии. Хотя я никогда ничего не запрещала ей, ни в малейшей степени не критиковала ее поступки, меня немало обеспокоила такая неожиданная свобода ее поведения. Не столько легкость отношений удивляла меня, сколько оскудение чувств. Когда не стало никаких запретов, когда пропала уникальность личности, ничего не осталось и от чувства. Илария и ее подруги, казалось мне, были похожи на гостей, пришедших на банкет с сильным насморком; из вежливости они ели все, что им предлагали, но вовсе не ощущали никакой разницы: морковь, жаркое и безе — все было для них одинаковым на вкус.

На выбор твоей матери повлияла, конечно, подобная беспредельная свобода нравов, но не обошлось и без кое-чего другого, по-моему. Что нам известно о работе нашего мозга? Многое, но не все. Кто может утверждать, что в каком-то далеком, темном уголке ее сознания не возникла догадка, что человек, которого она называла папой, вовсе не был ее отцом? Разве не от этого происходили ее бесконечные переживания, ее неуравновешенность?

Пока она была ребенком, подростком и девушкой, я никогда не задумывалась над ее поведением, сказочный маскарад, в котором я ее вырастила, был идеальным. Но когда она вернулась из той поездки с животом, с трехмесячной беременностью, вот тогда я и спохватилась. Фальшь, ложь скрыть невозможно. Вернее, можно утаить на какое-то время, но потом, когда ты меньше всего этого ожидаешь, она вдруг словно вырастает из-под земли, и уже не такой скромной, как тогда, когда ты ее произносила, и внешне отнюдь не такой же невинной, нет; за прошедшее с тех пор время ложь превратилась в чудовище, во всепожирающее чудище. И едва ты обнаруживаешь этого монстра, как он в тот же момент набрасывается на тебя и с невероятной жадностью пожирает вместе со всем твоим окружением.