Читать «Только для голоса» онлайн - страница 133

О первых трех, я думаю, вам все известно, вы же читали протоколы. Содомия, удушение, ну и так далее и так далее. Труп четвертого… Если хотите, можете послать кого-нибудь забрать. Он, наверное, еще там, зарыт недалеко от товарной площадки на железнодорожной станции.

Он был младше всех, лет семи или восьми, не больше, лицо такое светлое, умное. Только когда я уже держал его в руках бездыханным, у меня впервые возникло это желание. И тогда, ни о чем не думая, я вскрыл ножом его грудь — она оказалась очень мягкой, лезвие вошло, как в масло.

Слева от позвоночника помещалось сердце, оно еще билось.

Но я не набросился на него сразу, а извлек его осторожно, словно драгоценность. И только когда проглотил последний кусок, обрел наконец полный, абсолютный покой — впервые за столько лет я ощутил долгожданное тепло.

Меня взяли через несколько часов. Увидев полицейскую машину, я сразу все понял. Им не пришлось ловить меня, я стоял и ожидал их, заложив руки в карманы.

Когда меня поместили в камеру, я узнал, что муж моей матери не умер — я лишь слегка задел его ножом.

Вы думаете, знай я, что он остался жив, то не стал бы убивать других? Кто знает? Вы знаете?

Конечно, тогда я отделался бы немногим. Раскаиваюсь ли? Испытываю ли угрызения совести? Это не имеет никакого значения, все осталось у меня внутри. А впрочем, это все та же проблема двух машин, идущих навстречу друг другу. Столкнутся? Не столкнутся?

Все зависит от времени, когда они отправились в путь.

ПОД СНЕГОМ

Хельсинки, 28 февраля 1969

Дорогой,

Я сейчас в Финляндии, на очередном конгрессе. Он длился три дня, и вчера был прощальный банкет для участников. Мне совсем не хотелось туда идти, я сослалась на плохое самочувствие и удалилась. Из зала конгресса до гостиницы прошла пешком. И хотя уже почти наступил март, снега вокруг лежало еще много. По пути я не раз останавливалась у небольших деревянных домиков. Было темно, и повсюду на подоконниках горели свечи. Одна моя коллега из Хельсинки объяснила, что это давняя традиция. Благодаря зажженным свечам зимой кажется, будто день длится дольше. А мне вовсе не докучает, что дни тут такие короткие. Свет, падающий из окон на улицу, создает ощущение уюта и тепла. Весьма возможно, однако, впечатление это ошибочное. Кто знает, сколько разных горестей и страданий скрыто за этими окнами! И все же среди этих пустынных, заснеженных улиц я почувствовала себя Машенькой, маленькой девочкой, заплутавшей в лесу. Мне так хотелось войти в эту сказку, оказаться в домике трех медведей, выпить чашку горячего молока, забраться под толстое одеяло, заснуть и спать, спать, ни о чем больше не думая.

Знаешь, бывают сны, какие очень хочется увидеть. Они грезятся иногда наяву, а когда заснешь, ни за что не приходят. Вот и я все время мечтаю увидеть один такой сон. Будто долго пробираюсь сквозь снежную пургу, наконец вижу вдали огонек — освещенное окошко. Подхожу, заглядываю в дом. Там никого нет и очень уютно. Тогда я снимаю одежду, надеваю фланелевую ночную рубашку и исчезаю в огромной кровати под одеялом с рисунком в виде россыпи красных сердечек. И засыпаю, крепко вцепившись в одеяло. На улице валит снег, снежинки, кружась, опускаются на крышу. Я не задаю себе никаких вопросов, ничего не жду — просто спокойно дышу. Я счастлива, и больше мне ничего не надо. На какое-то мгновение возникает ощущение, будто я не только понимаю мир, но и сама вся в нем. Будто я — некая спокойная вещь среди других спокойных вещей.