Читать «Только для голоса» онлайн - страница 108

Когда я был маленьким, мы с мамой часто спали вместе. Она не звала меня к себе, я сам забирался к ней в кровать, когда она уже спала. Простыни были холодные, и мама лежала, вся съежившись, на краю. Она походила на альпиниста, взбирающегося по склону ущелья. Мне тоже нравилось притворяться, будто падаю, и я цеплялся за нее, за ее спину, и мы падали вместе почти до самого утра. Я возвращался в свою постель незадолго до восхода солнца.

Одно ее очень сердило, это верно, — почему я никогда не смотрел ей в глаза. И действительно, я всегда смотрел вниз. Думаю, из-за привычки искать камни. Не знаю почему, но я никогда никому не смотрел в глаза — ни учительнице, ни ей, ни кому-либо другому. Она требовала: посмотри мне в глаза! И кровь приливала у меня к лицу. Она снова требовала: посмотри мне в глаза! И моя шея сгибалась под прямым углом по отношению к туловищу. Тогда она брала меня за подбородок и силой запрокидывала голову кверху. Запрокидывала до тех пор, пока что-то не щелкало и я не закрывал глаза. Я закрывал, а она открывала мне их, приподнимая пальцами веки, словно занавески. Она глядела на меня и кричала: «Посмотри на меня! Посмотри!» Она говорила, что человек, который не смотрит людям в глаза, или подлец, или скрывает что-то дурное. Я не мог рассказать ей про камни, надо было хранить сюрприз до тех пор, пока не вырасту. Поэтому мне всегда доставалось по первое число.

Примерно тогда же, когда в доме стали появляться незнакомые дяди, у меня возникла привычка повторять перед тем, как заснуть, названия всех моих камней. Я вспоминал названия, не разглядывая камни, а с закрытыми глазами лежа под одеялом. Я был убежден: если сумею без ошибки повторить все названия, то ничего плохого не случится.

Дяди были мамиными друзьями. Они приезжали после ужина. Их появлялось много, и все были очень разные. Со мной они почти не разговаривали. Они делали маме больно, я уверен. Иногда, хотя все двери были закрыты, я слышал, как она стонет. Поэтому я не имел права допустить ошибку, когда повторял названия камней, иначе она умерла бы. Нет, она до сих пор даже и не подозревает, что жива благодаря мне. Порядок, самоанализ, необыкновенная память, видите? Да, уже тогда у меня в полной мере имелись все необходимые данные для того, чтобы стать великим ученым.

ТРЕТЬЯ БЕСЕДА

В школе дела у меня шли плохо. Я не любил ребят. Они шумели, громко, без всякого повода кричали. Сейчас я вполне допускаю, что и сам тоже, наверное, охотно вел бы себя так же, как они: кричал, пачкался, не слушался и терпел бы за это наказание. Но тогда я был целиком поглощен другими заботами. Учительница объясняла дроби, а я все думал, отчего это на свете такое разнообразие форм? Почему существует не одна какая-то порода птиц, а много и самые разные? Почему есть не только мышь, но и белка? Белка и бобер? Разумеется, я еще ничего не знал об эволюции, обо всей истории головокружительных мутаций, о том, кто обречен быть съеденным, а кто нет; о поисках своей ниши, где можно спокойно пережить какое-то время до возникновения нового порядка. Пятнадцать лет назад еще не принято было объяснять детям подобные вещи.