Читать «Только для голоса» онлайн - страница 103

Он сказал: «А вот и любовь!» Он поднял ее, положил на кушетку и приказал: «Сними трусики».

Это было не так, как с Мирко, и совсем не так, как с Мстителем. Вместо своей штуки он засунул туда какую-то железку. И ничего не говорил ей — ни ласковых слов, ни грубых, просто молчал. Наконец, хоть и не испачкал руки, все равно принялся мыть их под краном, хмыкая: «Гм, гм…» Когда же она, надев трусики, поднялась с кушетки, он сказал: «Знаешь, да? Там у тебя, внутри, ребенок».

Неужели это он засунул туда ребенка, затолкал вот этой блестящей и холодной железкой? Не может быть — она хорошо видела, что он засовывал туда, железка походила на ложку, может, на воронку и ложку вместе, и на ней совершенно ничего не было. Значит, это сделал Love, — Love засунул ребенка туда так, что она даже не заметила этого в последнюю ночь. Он сказал: «Я хочу тебя всю, моя девочка, всю, хочу, чтобы у нас был ребенок, хочу вас обоих». Вот ребенок и появился. Он теперь внутри, как в небольшом ящичке.

Наверное, поэтому в последнее время она совсем ничего не ела. Еды тут было достаточно, но ей совершенно ничего не хотелось, к тому же ее часто тошнило, хотелось вырвать. Да, вырвать — как тогда, когда Мирко сунул ей в рот эту свою штуку. А ребеночек между тем там внутри рос, и рос уже много дней. Бывает иногда, разобьешь яйцо, чтобы съесть его, а есть и нельзя, потому что нет желтка, вместо него что-то вроде плевка, ну, чуть потверже плевка.

Однажды она рассмотрела его как следует. В этом плевке было что-то похожее на глаза и на клюв. Словом, если он там, у нее внутри, то почти наверняка уже превращается в цыпленка.

Вместо живота у нее было теперь яйцо, и яйцо это увеличится и будет дальше расти, пока не станет заметно, что в нем что-то есть. Оно росло, все время росло это яйцо. Если в феврале приподнять с земли дернину, то под ней обнаружится трава, уже густая, но пока еще под покровом.

Растет, подумала она и, сложив руки на животе, вытянулась на койке.

На другой день утром она уже сидела не в камере, а вместе с синьорой, державшей ее за руку, в вагоне поезда. Ей сказали, что она слишком мала, чтобы находиться в таком месте, и повели на вокзал. Она еще никогда не ездила в поезде. А в нем все было удивительно. Сядешь с одной стороны окна — земля бежит вперед, сядешь с другой — назад. И что было особенно замечательно — она знала, что поезд привезет ее к Love. Никто ничего не сказал ей об этом, но она точно знала, что будет так. Есть вещи, которые всегда знаешь, — как птицы, например, знают, когда наступает зима. Синьора была добрая, то и дело спрашивала: «Не хочешь ли есть? Не надо ли тебе в туалет?»

Но ей ничего не нужно было. Ей хотелось только одного — как можно скорее приехать к Love.

Потом она уснула. И пока голова ее никла то в одну, то в другую сторону, ей снился сон. Лицо у нее было теперь не свое, а одного из ангелов на мосту. Каменное лицо, и голова все время падает то в одну, то в другую сторону, и она ничего не может поделать. А когда пытается удержать голову на месте, то слышит голос своей настоящей мамы. Та громко и сердито зовет ее по всем окрестным полям, а она не откликается. Сидит в кустах, и между ног у нее большое яйцо. Яйцо раскалывается, но вместо цыпленка из него появляется ангел — точно такой, как на мосту, только совсем воздушный, легкий-легкий. Он берет ее за руку и увлекает с собой на небо. А как было устроено небо, она так и не знает, потому что неожиданно оказывается дома у Love. Она долго остается там одна, но знает, что он вот-вот придет. Она так довольна, что ходит взад и вперед, как это делают собаки, когда им хорошо. Она слышит шаги на лестнице. Она ждет у двери, но, когда та открывается, вместо Love перед ней возникает ее отец. Он хватает ее руку, закручивает за спину, и она падает, сильно ударившись головой об пол.