Читать «Бегство из психушки» онлайн - страница 15

– Владимир Андреевич, у меня уже нет ни сил, ни желания кому-то что-либо доказывать, кого-либо изобличать и с кем-либо бороться. Хочется покоя, холста и красок. Так когда меня выпишут из этой богадельни?

– Завтра-послезавтра. Давайте разойдемся тихо и по-хорошему, как умные люди.

– Давайте.

В палату вернулась Софья Николаевна.

– Вот, я нашла истории болезней Кошкарова и Вородкина.

– А я вас уже заждался. Странно, что лечащий врач не знает, где находятся истории болезни его больных, и вынужден их искать. Одного больного я посмотрел, а второй больной спит, так что будить его не будем. Пусть отдохнет. Посмотрю его завтра. А сейчас я запишу в историю болезни больного… э-э-э… как его фамилия?

– Кошкаров.

– Да, да. Я запишу свое заключение о состоянии психики больного Кошкарова и о ваших дальнейших действиях. Пойдемте в ординаторскую.

Софья провела Владимира Андреевича в бывшую ординаторскую.

– А где остальные врачи вашего отделения? – посмотрев на пустые столы, спросил он.

– Я работаю здесь одна. Готовлю больных к выписке и переводу в другие отделения. А это отделение освобождается для ремонта.

Нежков расположился за столом у окна.

– И кого же вы предполагаете выписать?

– Кошкарова и Вородкина.

– Вот как! Пригласите сюда главврача Соколова. Этот вопрос мы обсудим с ним.

Владимир Андреевич достал из кармана пиджака ручку с золотым пером и стал что-то писать в истории болезни Кошкарова.

Софья набрала номер телефона дежурного по больнице. Фильчаков поднял трубку.

– Анатолий Иванович, передайте, пожалуйста, Николаю Павловичу, что его приглашает к себе академик Нежков. Он в моем кабинете.

– Сейчас.

Владимир Андреевич продолжал что-то писать убористым почерком в истории болезни Кошкарова. Когда в кабинет вошел Соколов, Нежков все еще писал.

– Вы меня вызывали, Владимир Андреевич?

– Вызывал, уважаемый Николай Павлович, для того чтобы поговорить с вами о больном Кошкарове в узком кругу – вы, я и его лечащий врач. О его выписке не может быть и речи, потому что я опасаюсь не только за его психику, но и за его здоровье в целом и даже за его жизнь. Ваша молодая и, я бы сказал, талантливая ученица Софья Николаевна Валко из лучших побуждений проводила с ним сеансы гештальт-терапии, чередуя их с психоанализом и арт-терапией. Но благими намерениями, как известно, выстлана дорога в ад. Очаровательная Софья Николаевна переборщила. С молодыми врачами это бывает. Даже талант не заменит опыта. Она перегрузила ослабленную психику больного Кошкарова, и его нервная система истощилась до того уровня, за которым – суицид и смерть. Да, да, я не оговорился. Такие случаи в моей практике уже бывали, и не раз. Кстати, этот клинический случай послужит неплохим и весьма поучительным материалом для научной статьи в журнале, главным редактором которого я являюсь. Написать научную статью я вам помогу, Софья Николаевна. Настоящий психиатр должен уметь анализировать свою работу и писать научные статьи. Художник Кошкаров, страдающий психическим заболеванием, несколько лет не бравший в руку простого карандаша, вдруг дорвался до кисти и пастели и перегрузил свою психику, и без этого расшатанную гештальт-терапией. У Кошкарова начался бред, в котором воспоминания, догадки, предположения и страхи смешались с искаженной действительностью. Дошло до смешного, – Владимир Андреевич раскрыл свой капканообразный рот и рассмеялся, – Кошкаров вдруг «узнал» меня, хотя, конечно же, никогда не видел, и стал даже в чем-то обвинять. Я, правда, не понял, в чем именно. Седативные средства, психотропные препараты, мощные снотворные – вот что ему для начала нужно. Он находится между двух огней: с одной стороны, лавинообразно начавшееся обострение болезни, с другой – ослабленный организм, который может не выдержать необходимой терапии. Образуется замкнутый порочный круг, когда одно действие усиливает другое. И возможен любой исход, даже летальный.