Читать «Влюбленная Пион» онлайн - страница 190

Лиза Си

Прошло несколько месяцев. Все это время И продол­жала читать и писать. В один прекрасный день она по­дошла к сливовому дереву, служившим мне пристани­щем. Она полила корни вином, а потом сказала. «Это дерево — символ Ду Линян. Я отдаю тебе свое сердце. Пожалуйста, помоги мне лучше понять двух первых жен моего мужа».

Жизнь подражает искусству, и действия И казались точным воспроизведением той сцены из оперы, в кото­рой Ши Сяньгу делает ритуальное жертвоприношение в память о Линян. Но от этого поступок И не стал для меня менее значимым. Линян ответила на доброту слу­жанки, обдав ее душем из лепестков; я была слишком осторожна, чтобы сделать нечто столь же выразитель­ное, но подарок И доказал мне, что она готова к работе. Я подвела ее по коридору к Залу Облаков. Комната была небольшой, но очень красивой. Ее стены были выкра­шены в цвет неба, а в окнах блестело голубое стекло. В серовато-зеленой вазе на скромном столике стояли белые ирисы. И села за него, положила том «Пионовой беседки», развела тушь и взяла в руки кисть. Я загляды­вала ей через плечо. Она перевернула страницы и на­шла ту сцену, где призрак Линян соблазняет Мэнмэя. «Характер Линян виден в том, как робко она приближа­ется к ученому, - написала И. - Она призрак, но в душе остается целомудренной».

Клянусь, это не я нашептала ей эти слова. Она напи­сала их без подсказки, но они были вполне созвучны моим мыслям. И продолжила писать, и следующее пред­ложение убедило меня в том, что ее мысли были далеки от тех, которые я некогда смаковала, лежа в своей по­стели: «Матери следует быть очень осторожной, если ее дочь начитает мечтать о дожде и облаках».

Затем И задумалась о своей юности и о нелегком уде­ле женщины: «Линян застенчиво и боязливо говорит: “Бесплотный призрак может отдаться на волю страс­тей, но женщина должна помнить о приличиях ”. Она не распутница. Она живая девушка, которая хочет быть любимой женой».

Эти слова полностью отражали мои мысли! Я умер­ла молодой, но после всех моих странствий я поняла, чем жена отличается от девушки, предающейся мечтам, когда она остается в комнате в одиночестве.

Стиль каллиграфии Тан Цзе напоминал мой соб­ственный. В этом не было ничего удивительного, ведь я так часто водила ее рукой. Я надеялась, что, когда Жэнь увидит, что все записи сделаны словно одним почер­ком, он сразу поймет, что это значит. Но теперь меня это не волновало. Я хотела, чтобы И гордилась своей работой.

Она написала еще несколько предложений и подпи­сала эти строки своим именем. Подписала своим име­нем! Я никогда не делала ничего подобного и не позво­ляла этого Тан Цзе.

И в течение нескольких месяцев каждый день при­ходила в Зал Облаков и записывала на полях книги свои мысли. Постепенно начало происходить нечто удиви­тельное. Мы с ней стали переговариваться. Я шептала, а она писала: «Жалобные песни птиц и насекомых, дыха­ние ветра, несущего дождь: призрачность, свойственная словам и ощущаемая между строк, непреодолима». Запи­сав мою мысль, она погрузила кисть в тушечницу и до­бавила собственные слова: «Как страшно читать об этом, сидя в одиночестве угрюмой ночью!»