Читать «География фамилий» онлайн - страница 27

* * *

Кроме географии форм, образующих фамилии, важна география форм, которыми образованы их основы; их нельзя смешивать с образованием фамилий, но они таят столько ценного для истории народа и языка, что упустить такой источник непростительно. Здесь можно лишь в качестве примеров привести немногие, приоткрывающие разные грани проблемы. Понятно, что частотность их гораздо меньше, чем частотность форм самих фамилий, но все же значительна, а территориальная избирательность ярка.

‑инов(ов). Именования Костромитин(ов), Пермитин(ов) и т. п. обозначали дворянина, зачисленного на военную службу по такому-то уезду, в котором он и получал землю, становясь помещиком. Для следующих поколений эти именования становились фамилиями. Перечень городов, от названий которых образованы эти фамилии, чрезвычайно четок: Белев, Болхов, Боровск, Венев, Верея, Вязьма, Коломна, Кострома, Луховицы, Можайск, Мосальск, Москва, Пермь, Псков, Ржев, Серпухов, Тверь, Чусовой. Положенные на карту, они очерчивают границы Московского государства на исходе XV в. и датируют расцвет форманта ‑итин. Переход именования на потомка требовал дополнительно форманта ‑ов; в XVI в. накоплен некоторый запас патронимичных именований на ‑ин, поэтому слышимое наличие ‑ин в ‑итин воспринимали уже как оформленный патроним и некоторые фамилии на ‑итин обходились без дооформления. По-видимому, язык диктовал некоторые ограничения: к топониму в три слога с консонантным исходом формант ‑итин не присоединяли, пользуясь обиходным ‑ец, не несшим официального, социально-привилегированного оттенка.

‑ичев. Суффикс ‑ич — один из старейших у славян. Он издавна вошел в славянскую ономастику, образуя патроним, именование по имени отца, очень рано расширил значения, образуя этнонимы (именования племен — лютичи, радимичи, кривичи, вятичи и др.) и многочисленные топонимы. Из него возник сложный формант ‑ов(ев)+ич. В обоих видах он получил огромную силу в ономастике всех славянских народов. В фамилиях он стал монопольным образующим средством у сербов, преобладающим у хорватов, вторым по частотности у поляков, частым и у других. У русских он издавна свойствен отчествам, но лишь у социальной верхушки (князья, бояре), много столетий сохраняя строго сословную принадлежность. В XVI в., отстаивая свое право на ‑вич, бояре готовы были пойти в опалу, а то и на плаху; в XVIII в. этот формант определен сначала только немногим высшим чинам, а затем всем дворянам. Даже в конце XIX в. еще сохранялась его социальная окраска, хотя официального запрета не было. Теперь он стал монопольной формой отчества. В фамилии же он вошел не как формант, а как часть основы — в цепочке Фома—Фомичев, т. е. в качестве 2‑й степени, образуемой из отчества же. Такие фамилии можно встретить всюду (местами с редуцированным ‑и‑, так как в русском языке безударный гласный очень ослаблен, вплоть до нуля). О них писал Б.‑О. Унбегаун, приведя больше сотни примеров, но он не имел никаких данных об их размещении, а оно чрезвычайно показательно. Максимальное скопление их наблюдается в Верхнем Поочье, на стыке областей Тульской (особенно Белевский, Чернский и смежные районы), Орловской (Болховский, Мценской и соседние районы). Вероятно распространение этой модели со стороны Белоруссии (может быть, при неоднократном изменении государственных границ в XVI—XVII вв.). Самые встречаемые из них — Ганичев, Демичев, Ильичев, Ларичев, Фомичев. В Болховском и Белевском районах фамилии с финальным ‑ичев достигли немалой частотности, близкой к 30 человекам на тысячу жителей. По мере удаления от центра своего скопления они резко уменьшаются, и, например, на востоке Тульской обл. и юго-востоке Орловской их частотность едва достигает 1 человека на тысячу. В Мещовском у. Калужской губ. (1924 г.) ‑ичевы составляли 1%, — видимо, это западный рубеж скопления их. В среднерусской полосе есть территории с повышенной частотой этих фамилий, но нигде они не образуют крупных скоплений.