Читать «Власть и совесть. Политики, люди и народы в лабиринтах смутного времени» онлайн - страница 8

Третьего октября утром я собрал в Белом доме совещание с представителями парламента, участвовавшими в переговорах. Я настаивал на продолжении переговоров и подготовке пакета наших предложений. Не все отнеслись к этому с пониманием. По-моему, многие не осознавали опасности надвигающейся трагедии. На 14 часов 30 минут меня пригласил к себе В. С. Черномырдин. Он говорил о недопустимости кровопролития и провокаций, настаивал на переговорах на совещании субъектов Федерации.

Не успел я дойти от Старой площади до здания Конституционного суда, как сообщили, что отряды из Дома Советов взяли штурмом мэрию и двигаются в сторону «Останкино» и Кремля. О жертвах пока ничего не говорилось. Я понял, что это война. В Конституционном суде были представители краев, областей и республик. Радости в глазах людей я не видел. Я был, что называется, в шоковом состоянии. Мы тут же начали готовить обращение о прекращении боевых действий с обеих сторон и безотлагательном возобновлении мирных переговоров. Речь шла о предотвращении кровопролития. Но этого не удалось достичь.

Вина за трагедию лежит на всех, кто хоть немного в эти годы был приобщен к политике. Нужно все осмыслить, покаяться и очистить свою душу. Исповедуясь перед своими избирателями, перед своими соотечественниками, может быть, и мне удастся хоть немного очистить свою душу, проложить дорогу к Храму, имя которому – Совесть. Прежде всего должна быть совесть, а уж потом политика. Так я думаю.

Помнится, на одной из встреч с избирателями дотошный немолодой уже человек все спрашивал: «На каком же этапе исторического развития мы находимся?» Объясняю и так и эдак, а он опять же свой вопрос. Пришлось отшутиться, сказав, что мы находимся на гаком этапе, когда невозможно определить, на каком этапе мы находимся. Сказал – и обожгло: ведь это настоящая трагедия для такого сложного государства, как Россия.

Действительно, общество, люди, нации в своей повседневной жизни встречаются с тысячами вопросов, на которые все еще нет четкого ответа. Все мы привыкли жить в условиях жестких партийно-государственных установок, которые и были ответами на любой вопрос. Это не наша вина, а наша беда, наше общее горе. Ведь многие народы, переходя от одной общественно-экономической формации к другой, проходят этот путь столетиями, а у нас революционным скачком за 200 или 500 дней. Это такое глубокое и грубое вмешательство в образ жизни, мировоззрение и нравственные установки людей! Это невиданные социальные эксперименты. Не все их выдерживают. Многие впадают в буквальном смысле слова в невменяемое состояние. Я это видел на выборах 1993 года. Люди, кроме того, не могут обойтись хотя бы без общих нравственных и государственных ориентиров, как, впрочем, без этого не могут успешно функционировать нации и государства. Узконациональная идея одной, даже самой великой, нации не может подменить государственные приоритеты в таком многонациональном сообществе народов, каким является Российская Федерация, в составе которой более 150 уникальных народов и национальностей. Тем более что все они как бы вышли из одной формации и не могут так быстро, автоматически войти в другую. Общество, государство, оказавшиеся без общегосударственной идеи и ориентиров, подвержены внутреннему разложению и распаду.