Читать «Сугомак не сердится» онлайн - страница 8

— И то не всегда выполняем, — вставил другой рабочий, помоложе, и посмотрел на Владимира, словно любопытствуя: запишет корреспондент его слова в свой блокнотик или нет.

Сидоров стоял багровый, опустив глаза.

— Так ведь, Николай Васильевич? — спросил пожилой рабочий.

— Так, — пробурчал Сидоров, покусывая губу.

— То-то и оно. Лихорадит нас: то работой завались, то делать нечего.

— А я что сделаю? — прохрипел Николай.

— Как «что сделаю»? — искренне удивился пожилой рабочий, а второй, помоложе, так взглянул на Бессонова, как будто хотел сказать: «Вот чудак-человек! Не знает, что ему делать!»

— Да если бы ты болел за участок, — продолжал пожилой рабочий, — если бы не был равнодушен, ты бы не то что цеховое, ты бы и заводское начальство на ноги поставил. А ты на все махнул рукой: какое, мол, мое дело! Посмотри на Емельянова, сосед твой, моложе тебя, а горит и работа у него спорится. Поспрашивай-ка наших — кое-кто уже лыжи навострил, к Емельянову удирать собираются. Там и работать веселее и заработать хорошо можно.

…А сейчас, идя по улице, Владимир ждал, что скажет Николай.

— Знаешь, Володя, — тихо начал Николай, когда они миновали заводоуправление. — Трудно мне. Где-то в жизни допустил ошибку, а где — не разберусь. Вот в чем дело.

— Не пойму что-то, — нахмурился Владимир. — Откуда-то издалека начинаешь.

— Кому как! — возразил Николай и, подумав, более решительно закончил: — И неорганизованность на участке — моя вина, и равнодушие к работе — правда, и другие грехи не отрицаю. Одно выдумка: никому не грубил. Не было этого.

— Все же говорят об этом!

— Видимо, где-то погорячился, но не грубил. Пойми, осточертела мне моя должность. Но свиньей я никогда не был, Володя, и хамить другим — не мой коленкор. Понимаешь?

— Людям со стороны виднее.

— Как хочешь, — согласился Сидоров. — Но не забудь, что я говорил.

Перед тем как подготовить письмо к печати, Владимир долго раздумывал, тер лоб, стараясь собраться с мыслями. Потом поколебался, когда добрался до места, где рабочие писали о грубости. Оставить как есть? Нет, Николай может неловко пошутить, погорячиться, но на хамство он не способен.

Письмо было напечатано.

V

Когда Галя увидела Бессонова после долгих лет разлуки, она не сразу узнала его, но встреча ее взволновала. Сержант Бессонов, каким она его знала, больше смахивал на мальчишку, и бриться тогда он только что начал. Помнила его в безукоризненно пригнанной гимнастерке, опрятного, насколько это могло быть возможным в его положении, и застенчивого. Однажды он потерял тетрадку со стихами, а Галя нашла ее в кузове комендантской машины: отделение ездило в Овруч. Ее поразило открытие: сержант Бессонов пишет стихи! Это было необычно, и Галя другими глазами стала смотреть на юношу.

Когда Галя принесла тетрадку, Бессонов смутился, покраснел. Ей было и смешно и радостно.

— Вы не обижайтесь, — сказала она тогда. — Я прочитала кое-что. Мне нравится.

— Неправда!

— Какой вы, право! Хотите, прочту наизусть «Подснежники»?

С этого дня Галя стала приглядываться к сержанту. А теперь Владимир и тот и не тот. Внешне изменился: раздался в плечах, возмужал, но глаза, карие, пытливые, остались прежними. Поглядишь в них — и вся душа на виду: чистая, глубокая.