Читать «Наши внутренние конфликты. Конструктивная теория невроза» онлайн - страница 6

Между тем для меня становились все более ясными следствия всех этих неразрешенных конфликтов. Я наблюдала разнообразные страхи, которые порождались на совершенно пустом месте якобы из-за неотвратимого падения моральных устоев; глубокую беспомощность как следствие чувства безысходной запутанности.

Только после того, как я уяснила значение невротической беспомощности, стало, наконец, проясняться значение садистских наклонностей. Теперь я понимала, что они представляют попытку невротика, отчаявшегося когда-либо быть самим собой, восстановить целостность своей личности, начав жить жизнью другого. И всепожирающая страсть, которую часто можно наблюдать в садистских действиях, также вырастает из ненасытной потребности невротика в мстительном триумфе. Мне стало ясно тогда, что потребность в деструктивной эксплуатации фактически была не отдельной невротической наклонностью, а исключительно никогда не исчезающим выражением той всеобъемлющей целостности, которую за отсутствием более подходящего термина мы называем садизмом.

Так развивалась теория невроза, чей динамический центр образует базисный конфликт между аттитюдами «движение к людям», «движение против» и «движение от» людей. Из-за своего страха быть расколотым на части, с одной стороны, и необходимостью функционировать в качестве единой личности — с другой, невротик делает отчаянные попытки разрешить этот конфликт. Пока он способен создавать какое-то подобие искусственного равновесия, постоянно возникают новые конфликты и постоянно требуются все более новые средства для их нейтрализации. Каждый шаг в этой борьбе за единство личности делает невротика более враждебным, более беспомощным, более нерешительным, более отчужденным от самого себя и других, а ее результатом становится то, что препятствия, ответственные за конфликт, становятся еще более непреодолимыми, а их реальное устранение — все более недостижимым. Наконец, он теряет всякую надежду и может попытаться восстановить свою целостность с помощью садистских действий, которые, в свою очередь, увеличивают его беспомощность и порождают новые конфликты.

Сказанное представляет достаточно мрачную картину невротического развития и его результата — структуры невротического характера. Почему тем не менее я называю свою теорию конструктивной? В первую очередь потому, что она устраняет неоправданный оптимизм, что мы можем «лечить» неврозы абсурдно простыми средствами. Но отсюда не следует в такой же степени неоправданный пессимизм. Я называю эту теорию конструктивной, потому что она позволяет нам прежде всего понять и устранить невротическую беспомощность. В не меньшей степени я называю ее конструктивной, потому что вопреки своему акценту на серьезности невротических проблем она позволяет не только смягчать лежащие в их основе конфликты, но и разрешать их, и тем самым открывает возможность достигать реальной интеграции личности. Невротические конфликты нельзя разрешать рационально. Попытки невротика решить конфликт не только тщетны, но и опасны. Но эти конфликты могут быть разрешены посредством изменения тех внутренних условий, которые их вызвали. Любая добросовестно выполненная аналитическая работа изменяет эти условия и делает невротика менее беспомощным, менее нерешительным, менее враждебным и менее отчужденным от себя и от других.