Читать «Реквием по Наоману» онлайн - страница 39

– Все время ты был с этим сумасшедшим? – спросила Лизель, когда Эликум прилег рядом с ней на кровать, – о чем вы так долго говорили?

– Он отлично играет, – сказал Эликум, – я услышал от него интересное объяснение музыки вообще.

– Говорят же, Бог спасает глупцов, – сказала Лизель перед тем, чтобы перевернуться на другой бок и продолжить сон, – но я этого не замечаю в случае с тобой.

– Я не уверен в этом, – сказал Эликум, но Лизель уже этого не слышала.

В середине апреля 1936 года арабы атаковали кварталы, прилегающие к Яффо, а затем начались столкновения по всей стране и продолжались, с перерывами, до 1939, когда грянула Вторая мировая война.

Однажды, примерно, через месяц после начала столкновений 1936 года, Эликум прочел в газете, что музыкант Амедеус Биберкраут был зарезан в пещере, где он проживал; нашли его труп с отрезанным членом, который воткнули ему в рот.

К концу лета Лизель перешла жить на квартиру Мешулама Агалили. Эликум, которого мобилизовали охранять поселения в Галилее, получил от нее короткое письмецо, в котором с большим количеством ошибок Лизель писала ему о своем решении и о том, что всегда будет его помнить и просит прощения. «В общем-то я всегда буду твоей, но в плане духовном, как сестра». Эликум читал-перечитывал письмо, затем взял карандаш, исправил все «хет» на «хаф», все «айны» на «алефы» и наоборот, затем порвал письмо на мелкие клочки и вышвырнул в окно.

Завершив службу в роте охранников, Эликум поехал к деду и жил в мошаве около месяца. Сначала подумывал присоединиться к бойцам интернациональной бригады в Испании, где шла гражданская война, но дело было сложным. В конце концов Эфраим согласился с тяжелым сердцем найти внуку должность в конторе Союза, занимающегося торговлей цитрусовыми в Лондоне.

Осенью Эликум уплыл в Англию, и из конторы сообщили Эфраиму о приезде внука. Но через неделю Эфраим получил еще одно письмо, в котором писалось: Эликум Бен-Цион сообщил о том, что увольняется с работы и адреса своего не оставил.

16

В те дни только Герцль, единственный сын Эфраима и Ривки, тридцати трех лет, оставался холостым. Жил он в отдельном домике во дворе Эфраима, занимался импортом и экспортом цитрусовых. Герцль был высок, мускулист, костляв, одевался тщательно в английской манере, которую перенял у британских офицеров палестинской полиции. Часто ездил в Европу. В Лондоне завел дружбу с агентами по продаже цитрусовых и офицерами полиции, приезжавшими в отпуск на родину из Палестины. Всей душой выполнял поручения людей «Хаганы» и нередко добивался освобождения узников-евреев. И все же люди «Хаганы» относились к нему с подозрением, и потому что был крестьянским сыном, и потому что одевался по английской моде и выпивал с британцами в барах и ресторанах.

Герцль знал об этих подозрениях, и это даже развлекало его, ибо по духу своему он был далек от людей «Хаганы» и, также как отец его Эфраим, уверен, что недалек день, когда лидеры пролетариата сойдут с высот власти и свободные граждане возьмут в свои руки бразды правления. Но пока суд да дело, не мешало ему косвенно помогать им, пока массы не прозреют и не поймут, что никакое освобождение со стороны пролетариев не придет.