Читать «Кровь не вода (сборник)» онлайн - страница 56

Сестры обиделись всерьез. Но – ненадолго. Надолго они не умели.

Между ними, сестрами, тоже, разумеется, случались разногласия. Тогда обиженная принималась искать поддержку у невестки, названивая ей ежевечерне и осуждая сестру. Мирились быстро, потому что жить отдельно, не вникая в заботы друг друга, совсем не умели.

Но обиды помнили. После рюмочки на семейных посиделках нарывы вскрывались. Крик, шум, обильные слезы с обеих сторон – и инцидент, как говорится, исперчен.

Лида часто звонила в Питер. Не по зову души – душевной близости с сестрой не было никогда, а из простого человеческого беспокойства – эту дурочку могли каждый день обидеть или обмануть. Но ей, надо сказать, везло. Да и времена были совсем не людоедские – про отъем хорошей квартиры у одинокой немолодой женщины в центре города тогда и не догадывались, а воровать у нее было определенно нечего. Она так и работала в Русском – «стульчаком» – той самой интеллигентной тетенькой, сидящей на старом венском стуле и следящей за порядком в зале.

Лиза всегда радовалась звонкам сестры и принималась подробно рассказывать о своей жизни. Какие-то глупые, ненужные подробности о коллегах-старушках, соседях по дому, прочитанной книге или о просмотренном фильме.

– А что ты ела? – раздраженно перебивала ее сестра. – Что ты вообще ешь? И какие у вас там цены?

Лиза моментально грустнела, начинала бормотать совсем невнятное, словно оправдывалась за что-то.

Лида выносила вердикт:

– Все ясно. Окна ты опять не помыла – какой, кстати, год? Третий? Или четвертый? Шторы не постирала – вдыхаешь пыль и жалуешься на кашель. Замечательно! Опять на подножном корму – сушки, печенье, конфеты. Потом будешь ныть, что желудок болит. Неужели, – голос ее наливался гневом, – неужели нельзя сварить себе хотя бы бульону? Ну, или каши? Обычной картошки? Проще ведь не бывает! И есть это всю неделю, ты меня слышишь? И уже горячая пища! В нашем возрасте, детка, уже не сидят на кофе и сухарях!

Чтобы задобрить сестру и просто перевести разговор, Лиза начинала расспрашивать о детях.

Разговоривая с сестрой, Лида раздражалась всегда. Даже не раздражалась, а злилась. Потом ей было неловко и стыдно – ну что она так, в очередной раз, припустилась на Лизу? Кому она, в сущности, мешает, кому делает плохо? Живет как хочет, никого не трогает, помощи не просит.

Позже поняла – внутри давно зрело неприятное чувство, что сестра живет одиноко и, в сущности, никому не нужна. Отдельно от ее огромной семьи. Оправдывала себя, что и ей, Лизе, не нужен никто. Но совесть точила. Завела разговор о переезде Лизы в Москву.

Та и слушать ее не стала – заверещала так, что невозможно было ее перебить. Не обсуждается. Точка. Здесь все свое, родное. А квартира? А мамочкин комод? А папино кресло? Нет, и оставь меня в покое! Пожалуйста! Навсегда. Просто – оставь. Эта тема – табу!

«Я ведь ничего у вас не прошу!»

Пугалась таких разговоров очень.

И все это было чистейшей и самой правдивой правдой – Лиза не попросила помощи ни разу и ни по какому случаю. Впрочем, какие там случаи? Жизнь ее текла так размеренно, так однообразно, словно заказано было откуда-то сверху: эта милая, тихая и одинокая женщина так и проживет свою скромную жизнь – без потрясений, страстей, ярких вспышек, обязательных безумств, случающихся в жизни любой, ну, или почти любой женщины, переживаний любого толка и разочарований в чем бы то ни было.