Читать «Кровь не вода (сборник)» онлайн - страница 52

«Мадемуазеля» – Тонино определение – вышла из вагона в соломенной шляпке с фиолетовым цветком, сарафане в фиолетовый же горох и белых босоножках. Беленькая сумочка кокетливо примостилась на хрупком бедре.

– Устала, – доверительно сообщила она сестре, – такой утомительный путь!

– Что же там утомительного? – возмутилась Лида, предвкушая Лизкины капризы и нытье. – Легла себе на полку и смотри в окно. Подумаешь!

Войдя во двор – обычный, южный, густозаселенный приезжими отдыхающими, – небрежно сбитый огромный стол под старой клеенкой, лавки, фруктовые деревья, виноград, оплетающий навес над столом, умывальник с металлической пипкой, хлипкая будочка туалета с характерным запахом, подгоняемым ветром к столу, – Лиза остолбенела:

– И здесь… мы будем жить?

– Уже живем, – жестко отрезала Лида. – Ну, и ты будешь. Если захочешь, конечно.

Головановы ускакали на пляж – терять дни было невозможно, не принято.

На открытой кухне пахло кукурузой – в огромной кастрюле бултыхалась гора ярко-желтых початков. Детям еда после пляжа – придут, как обычно, голодные. Остывала на косоногой табуретке такая же гигантская кастрюля свежесваренного борща – Тонина заслуга. В трехлитровой банке, поставленной в таз, полный воды, охлаждался сливовый, замечательного цвета густой марганцовки, компот.

Лизе показали ее комнату – жить ей предстояло с племянницами, Ниной и Альбиной. Три раскладушки, табуретка, заменяющая тумбочку, марля на окне и липучка от мух.

– Годится? – недобро уточнила Лида.

Лиза жалобно взглянула на нее и осторожно кивнула.

– А море? Море отсюда далеко?

– Неблизко, – кивнула Лида, – то, что, милая, близко, стоит совсем других денег. Ты меня поняла? Да и к тому же снять на такую ораву – это, знаешь ли… Не каждый хозяин обладает таким чувством юмора.

И Лиза опять понимающе закивала. Гневить сестру она совсем не хотела.

Надежда и Антонина, особенно не скрывая, подсмеивались над «мадемуазелью». Лида понимала, смотреть на это без слез непросто. Ну да ладно – Лиза, слава богу, не обижалась. Только разводила бледными ручками в крупных конопушках и притворно вздыхала: «Ой! А я так этому и не научилась. Ой, а это, оказывается, совсем не сложно! Нет-нет, я сама за это никогда не возьмусь. Не приведи господи! У меня ведь все равно не получится», – жалобно, по-девчачьи, добавляла она, хлопая длинными ресницами.

Все попытки хоть как-то приобщить ее к хозяйству, к самым простейшим кухонным манипуляциям, вроде терки моркови или порезки огурцов в салат, приводили к краху и порче продуктов, а золовок в настоящее бешенство.

– Иди, ради бога! – наконец не выдерживала одна из них и гнала безрукую родственницу прочь с кухни. – От тебя одни убытки, неумеха какая! И как ты еще с голоду не околела там у себя в Питере?

Лиза сокрушенно вздыхала, виновато поджимала губы и пятилась из кухни.

Наконец она была свободна. Она с удовольствием плюхалась в калеченое, древнее кресло, прикрытое старым полотенцем, и утыкалась в книгу. На пляже отсаживалась подальше от шумного головановского семейства – словно ей было неловко. От криков Надежды, тщетно пытающейся вытянуть детвору из воды. От утомительной суеты Антонины, раскладывающей на полосатом полотенце «перекус» – вареные яйца, колбасу, нарезанную оковалками, дольки подмокших помидоров, раскисшие от жары персики и крупный, прозрачный, словно стеклянный виноград.