Читать «Последняя империя. Падение Советского Союза» онлайн - страница 246

Услышанное чрезвычайно обрадовало Бейкера: “Позвольте мне сказать, как я благодарен вам за звонок и за подробный рассказ. Все прошло так, как можно было представить из наших с вами бесед с руководством республик”.

Назарбаев отметил, что пришлось немало потрудиться. “Вы сделали все превосходно”, – рассыпался в комплиментах американец. Бейкер пообещал бывшему первому секретарю ЦК Компартии Казахстана скорое признание независимости его республики³³.

“Истинное значение подписанных в Алма-Ате соглашений определит время”, – витийствовали московские “Известия”. Если о результатах саммита в долгосрочной перспективе можно было лишь гадать, масштаб события немедленно увидели те, чье ближайшее будущее зависело от подписанных документов. На следующий день Черняев отметил в дневнике: “Вчера состоялся алма-атинский погром. Поворот, видимо, сопоставимый с 25 октября 1917 года и с такими же неопределенными последствиями”. Черняев сравнивал происшедшее с захватом власти большевиками в Петрограде – событием, изменившем историю не только страны, но и мира. У него самого, а также у Горбачева впереди были нелегкие дни³⁴.

Глава 18

Рождество в Москве

Утром в понедельник, 23 декабря, в первый рабочий день после визита в Алма-Ату, Ельцин отправился к Горбачеву, чтобы завершить процедуру передачи власти. За свою безопасность, как после возвращения из Беловежской пущи, Ельцин уже не опасался. Теперь отмычкой для всех дверей служило принятое на саммите решение об упразднении институтов бывшего СССР. К тому же главы стран-участниц согласились передать России зарубежное имущество и права Советского Союза. Теперь Борису Николаевичу не терпелось избавиться от Михаила Сергеевича и вообще убрать все, что ему мешало. Несколькими днями ранее два президента условились, что передача власти растянется до середины января. В столице Казахстана руководители одиннадцати государств решили, что предложения о роспуске союзных ведомств они рассмотрят 30 декабря в Минске. Но Ельцин не хотел ждать и неделю. Он мечтал, вероятно, приехать в белорусскую столицу в статусе единоличного правителя России, подобно президенту Украины Леониду Кравчуку и, как следовало ожидать, Исламу Каримову: в Узбекистане президентские выборы назначили на 29 декабря.

Еще в Алма-Ате Ельцин обсудил будущее Горбачева с коллегами. Сошлись на том, что с бывшим вождем надлежит обращаться уважительно, позволить ему уйти в отставку и обеспечить такое содержание, какое приличествует его статусу. Ельцин не постеснялся предложить остальным разделить с ним эти расходы. Однако, как писал в мемуарах Александр Коржаков, несмотря на то, что пенсионер номер один был прежде президентом всего Советского Союза, а не одной лишь РСФСР, главы других государств “от этой проблемы деликатно увернулись, намекнув, что Россия – страна богатая и прокормит Горбачева вместе со всей его свитой”. На пресс-конференции Ельцин заявил: президенты обсуждали судьбу Горбачева и не будут поступать так, как раньше с советскими вождями – объявлять преступником, чтобы реабилитировать, – а поступят, как в цивилизованном государстве. “Как в цивилизованном государстве” прозвучало весьма расплывчато, а судя по тому, что опеку Горбачева в Доме дружбы переложили на Ельцина, российскому президенту оставили право толковать “цивилизованность” по собственному усмотрению¹.