Читать «Поверженный демон Врубеля» онлайн - страница 14

Наверняка. Она ведь всегда поступала именно так, как собиралась.

В отличие от Людмилы с ее ужасающей непостоянностью.

Но Стас однажды ушел из дому, а вот теперь вернулся. Волчонок… матерый волчище с сединой в коротких волосах. А взгляд тот же, недоверчивый, настороженный.

Надо что-то сказать, а то под взглядом таким становится неуютно, хотя, казалось бы, Людмила на своей работе ко всяким взглядам привыкла.

– Творческие люди… специфическая среда, – она присела, но потом встала, потому что кухня была слишком тесна для нее и Стаса, и получалось, будто он над ней нависает. Угрожающе. А Людмила терпеть не могла, когда ей угрожали. – Как правило, очень амбициозны. И в то же время ранимы. Полны комплексов. А когда амбиции реализовать не удается, они ищут виноватых. У Михаила вот выставка должна была состояться. В частной галерее.

– И это не нравилось?

– Естественно, это не нравилось. Все сразу решили, что выставка – договорная. Проплаченная то есть.

Стас кивнул: так и есть, договорная и проплаченная. Да и Мишка этого факта не скрывал. Раздражался, замыкался в себе, и, пожалуй, появлялось в нем некое сходство со старшим братом.

– Начались разговоры. Полагаю, его все осудили, сошлись на том, что Мишка – бездарность, но с деньгами… вот только…

Какой смысл убивать? Мишкина смерть ничего не изменила… разве что… бездарность и наркоман? И потому такой странный способ выбран?

– Не уверена, что это кто-то из… художников.

– Гений и злодейство не совместимы?

– Скорее злодейство и лень. Поймите, – Людочке было неудобно вот так стоять, она привыкла двигаться, в движении ей всегда легче и думалось, и говорилось. – Я знаю тех людей исключительно из Мишкиных рассказов. А он не старался быть объективным. Он… рассказывал истории. Получалось забавно, только вот, если подумать… Мишка продавал картины на набережной. Там небольшой такой… не рынок, рынком это назвать не совсем верно. Уличная выставка?

Людмила вертела в руках ложечку. Вспомнилось вдруг, что эта ее привычка к постоянному движению неимоверно раздражала маму. Женщине приличествует сдержанность.

– Приходят одни и те же люди… они знают друг друга… своего рода клуб? Сплетничают, естественно… у кого-то получается торговать лучше, у кого-то хуже… кому-то повезло договориться на портрет… или еще на какое полотно под заказ… кто-то пьет, почти спился уже. Кто-то нюхает тайком… у кого-то жена погуливает, или не жена… любовницы делят гения. В Мишкином изложении все было… смешным. Ненастоящим. Но потом он как-то сказал, что все эти люди – неудачники.

Тяжело рассказывать с чужих слов. Но Стас слушает. Голову чуть склонил набок. И выражение лица сосредоточенное, слишком уж, пожалуй, сосредоточенное. А само лицо некрасивое. Грубые черты. Подбородок тяжелый. Лоб низкий. Нос и вовсе ломан был, и не единожды.

– И в неудачах своих они сами виноваты. Им лень работать. Меняться. Они ждут, что вот сегодня будет идти по набережной великий критик, увидит их работы и поймет, что вот Вася Иванов – он не просто Васятка, но гений современной живописи. Все они ждали чуда, но притом частенько брезговали обычной работой. Скажем, кто-то отказался расписывать кафе детское… мол, бабочки со зверятами – это пошлость. Кто-то отвернулся от рекламного заказа… на деле все это, гениальное, непризнанное, от лени происходит. Так Мишка считал.