Читать «Записки Александра Михайловича Тургенева. 1772 - 1863.» онлайн - страница 143

— Слушаю, ваше благородие, отвечал я. В это время вышел, из внутренних покоев, брат фаворита кн. Платона Зубова, Николай; он был тогда, помнится, уже генерал-поручик: мужчина большаго роста, ширикоплечий, рожа рябая, всею поступью и ухватками своими представлявший более тоснинскаго ямщика, нежели генерал-поручика. Громко спросил гоф-фуриера: „готов-ли экипаж?" и пошел далее чрез залы на лестницу.

Брат  его, фаворит  кн.  Платон Зубов, отправил его в Гатчино  к  наследнику   престола,   великому князю  Павлу Петровичу, где его императорское   высочество всегда осенью и зимою   имел постоянное свое пребывание  и изволил денно   и нощно заниматься экзерсированием нескольких сотен солдат, пеших и конных, которых ему императрица Екатерина, непонятно по какому умозаключению, дозволяла формировать. Офицеры у его высочества были такого же разбора и свойства, как его солдаты. Cиe, впоследствии знаменитое, войско имело особый мундир и офицеры,   и солдаты   были точно  так одеты, как была одета армия  короля прусскаго,   отца Фридриха Великаго, известнаго под названием костолома.

Отец Фридриха Великаго любил высокаго роста солдат, платил большия деньги вербовщикам за большерослых людей, но когда попадались великаны с кривыми ногами, король приказывал ломать им ноги и выпрямлял их; предание говорит, что искусство костоломства в Берлине достигло совершенства!

Получив приказания моего поручика: „лошадей оседлать, замундштучить, людей иметь готовыми на конь", отправился я в конногвардейскую кордегардию для исполнения даннаго мне приказания.

 Виденное мною в залах дворца усилило мое любопытство досмотреть, что происходило вне царскаго дома и я, вместо ближайшаго пути в кордегардию, чрез черный дворик, взял дирекцию по большой лестнице на выход под фонарик, из котораго Екатерина сматривала на собиравшийся народ на дворцовую площадь в торжественные дни и всегда кармливала пшеницею приученных или прикормленных голубей, которых в 10 часов утра обыкновенно прилетало к фонарику большое стадо.

Площадь была покрыта экипажами и народом; народ толпился в разных местах на площади кучами, голуби стаями летали вокруг фонарика; но народ и голуби тщетно ожидали женщину, пред которою раболепствовали миллионы подвластных ей народов и которой страшились цари и народы соседственные.

Она уже лежала безчувственна в двух шагах не от блистательнаго трона своего, с помоста коего она, по мановению руки, повелевала разрушать царства и покорять народы, с котораго она, по соизволению своему, предписывала законы и уставы, нет! она лежала, поверженная без чувствъ на полу, в двух шагах от (маленькаго кабинетика).

Не весте бо, егда приидет тать и подкопает храмину.

Когда я вошел в кордегардию, капрал Синтяков допивал винную свою порцию. Он прежде служил 10-м в кирасирском полку его высочества наследника и оттуда, по выбору, поступил в конную гвардию, где за стройный рост, пригожую наружность и ловкость произведен в капралы, Синтяков коротко был знаком с шефом кирасирскаго полка, обитателем Гатчины. Оборотив кружку вверх дном, Синтяков сказал мне на ухо: