Читать «Мой дядя Бенжамен» онлайн - страница 45

Один за другим вошли слуги, не хватало только управителя.

Но Бенжамен не смягчился и до тех пор не хотел начинать, пока все не оказались налицо.

— Ну, теперь мы квиты, и все забыто, — сказал Бенжамен, — сейчас я займусь вашим горлом.

Он быстро и ловко извлек кость и отдал ее маркизу. Пока тот с любопытством рассматривал ее, Бенжамен подошел к окну, распахнул его и, сказав:

— Вам необходим свежий воздух, маркиз, — одним прыжком выскочил в окно и в два-три скачка своих громадных ног достиг ворот. Когда он бегом спускался с горы, в одном из окон замка появился маркиз, крича:

— Постойте, господин Ратери! Вернитесь, ради бога! Мы с маркизой хотим поблагодарить вас!

Но не таким человеком был Бенжамен, чтобы дать поймать себя на эту удочку. У подножия холма он повстречал гонца маркиза.

— Ландри, — сказал он, — передай мое почтение госпоже маркизе, а господину маркизу Камбизу скажи, что кость лосося не более ядовита, чем кость щуки, только не следует глотать ее. Пусть он кладет на горло припарки, и через два-три дня все пройдет.

Как только дядя очутился вне досягаемости маркиза, он повернул направо, пересек изрезанную множеством ручейков равнину Флетца и направился в Корволь, чтобы первым сообщить о своей удаче господину Менкси. Он еще издали увидал его стоящим на пороге своего дома и замахал ему в знак триумфа носовым платком.

— Мы отомщены! — закричал он.

Добряк помчался ему навстречу во всю прыть своих толстых и коротких ног и обнял его с такой горячностью, с какой обнял бы родного сына. Дядя даже утверждал, что заметил, как старик старался незаметно утереть две крупных слезы, катившиеся по его щекам. Господин Менкси, не менее гордый и вспыльчивый, чем Бенжамен, просто ликовал. Вернувшись домой и желая чем-нибудь ознаменовать этот день, он приказал музыкантам играть до самого вечера, а затем напиться пьяными, что те в точности и с радостью исполнили.

XI. Как мой дядя помог суконщику описать его имущество

Бенжамен, вернувшись в Кламеси, не был уверен в том, что его дерзкий поступок по отношению к маркизу пройдет для него безнаказанно. Однако, на следующий день слуга из замка передал ему от имени господина де Камбиза деньги и письмо следующего содержания:

«Господин маркиз де Камбиз просит господина Бенжамена Ратери забыть о происшедшем между ними недоразумении и принять от него вознаграждение за мастерски произведенную им операцию».

— Вот как! — воскликнул дядя. — Этот милостивый сеньор хочет купить мое молчание, и у него даже хватает совести уплатить за него вперед! Жаль, что он не поступает так по отношению ко всем своим поставщикам. Если бы я без всяких предварительных переговоров просто вытащил бы у него из гортани застрявшую кость, то он, приказав накормить меня у себя на кухне, сунул бы мне два экю по шести франков. Мораль отсюда такова, что лучше заставить сильных бояться тебя, чем любить… и пусть меня поразит небесное проклятие, если я когда-нибудь изменю этому правилу. Но так как молчать я не намерен, то, говоря по совести, не имею права взять от него эти деньги, посылаемые мне как плата за скромность: надо быть либо честным по отношению ко всем, либо держаться от всех в стороне. Посчитаем-ка денежки, сколько он дает за операцию и сколько за молчание… Пятьдесят экю! Здорово! Камбиз расщедрился. Своему молотильщику зерна, работающему цепом с трех утра и до восьми вечера, да не без риска быть избитым, он жалует двенадцать су, а меня за четверть часа оплачивает пятьюдесятью экю: вот это щедрость!