Читать «Эммануэль. Верность как порок» онлайн - страница 136
Эммануэль Арсан
– По идее, его уже должны были посадить за незаконное использование
Пелсаж не нашелся, что ответить, и поэтому процитировал отрывок из оперы Вагнера «Гибель богов» – фразу Брунгильды, которую та произнесла, узнав о смерти Зигфрида:
Никто так и не понял, какой смысл он вложил в эту цитату.
Да он и сам не знал.
* * *
Но самым радикальным из заступников Петры оказался Пэбб:
– Право выбирать, какой смертью умереть, должно быть у каждого, – говорил он. – И уж тем более каждый должен самостоятельно выбирать, как и в каком образе ему жить. Короче говоря, Петра всего лишь просит у Лукаса сделать ее более человечной, то есть более извращенной.
* * *
Разумеется, Эммануэль посоветовалась также и с Пенфизером.
– Лично я удивлен, – сказал он, – что ученым мы права на ошибку не даем, а вот парикмахерам – запросто. Сдается мне, нам стоит действовать по принципу «меньше нравоучений – больше любви», и тогда все у нас получится.
* * *
Эммануэль держала Лукаса в курсе дела, пересказывая ему высказывания того или иного персонажа из их компании. Вскоре стало ясно, что чаша весов явно склонилась в сторону Петры.
– Быть может, эта одержимая права? – в растерянности говорил Лукас. – Но я не должен поддаваться, чего бы мне это ни стоило.
Пытаясь успокоить его и как-то смягчить его душевные терзания, Эммануэль и сама не заметила, как мало-помалу тоже стала поддерживать Петру.
Вскоре у нее не осталось на этот счет никаких сомнений, и она была готова всецело принять точку зрения девушки, вот только сама Петра этого пока не знала. В какой-то момент она неожиданно прекратила докучать Эммануэль своими требованиями и с подозрительным рвением предавалась балетным упражнениям.
– Как и у всех нас, жизнь у Петры одна, так что отрепетировать действия, события и поступки невозможно, – объясняла Лукасу Эммануэль. – И никакие астрономические метаморфозы, к которым я, похоже, приобщила Аурелию и Пэбба, не должны сбить нас с толку. Петра вовсе не хочет нас покидать, потерявшись в некой гипотетической бесконечности. Она просто хочет блистать и дарить свою любовь всем и каждому в этом мире. В нашем мире. Это с нами, для нас и из-за нас она стремится сиять и быть счастливой.
Лукас слушал девушку, но ему, скорее, больше нравилось слышать звуки ее голоса, а не вникать в смысл сказанного.
Она, сама того не желая, воскресила в памяти знакомые образы:
– Понимаешь, гелиак 3і позволит Петре на несколько световых лет ускорить ее путь, чтобы стать звездой.
Эммануэль говорила увлеченно, с волнением в голосе, словно защищая тот невероятный мир, частью которого с недавних пор стал и сам Лукас:
– Разве будущее Петры должно зависеть от законов планеты, освещаемой только одним солнцем?
* * *
Эммануэль чувствовала, что под напором ее защитных речей Лукас начинает постепенно поддаваться. Если его еще что-то и останавливало от перемены решения, то это было не столько самолюбие, сколько неуверенность в собственных силах. Ученый считал себя неспособным освоить в своей жизни два подхода: первый – рациональный – умение трезво оценить сложность той или иной ситуации; второй (его Эммануэль, не найдя ничего более подходящего, окрестила просто: «эротический») – навык понимания того, на что способна женщина и как ей в этом помочь.
