Читать «Песни черного дрозда (сборник)» онлайн - страница 27

Не будем к ней строги: Саша один у Елены Кузьминичны, да и то не рядом, а по воле отца за горами, и видела она сына слишком уж редко.

Прошёл и этот счастливый, ужасно быстрый последний месяц в родительском доме. Саша раздался в плечах, побелел, лицо у него округлилось, то есть сделался он таким, каким и хотела видеть его мать: здоровым и счастливым. И тогда наступил день отъезда.

Самур вертелся около Саши, преданно засматривал ему в глаза и откровенно грустил. Он подбегал, тёрся о новые брюки юноши и после этого демонстративно отходил к калитке. Намёк был настолько прозрачный, а морда Шестипалого настолько зовущей, что Саша не вытерпел и, улучив минуту, бросился на улицу, а оттуда к реке, через кладки — и в лес. Самуру только этого и хотелось. Ну с кем ещё побегаешь? Не с Егором Ивановичем же!

Последняя прогулка перед расставанием была недолгой. Они только успели добежать до лесной возвышенности, где между камней в тайнике у Саши лежал отличный вязовый лук и стрелы с наконечниками из пулевых оболочек. Лук этот он сделал, ещё когда ходил в шестой или в седьмой класс, пользовался им и в восьмом, и в девятом, но уже не на виду у всех, а в глубокой тайне, потому что ему по возрасту скорее пристала бы ныне шестнадцатикалиберная «тулка», а не эта детская забава. И все-таки он не выдержал, достал из тайника своё детское оружие и на глазах у Самура врезал в белый круг на скале одну за другой четыре стрелы. Чокнувшись о камень, они со звоном гнулись и падали, Самур подхватывал их и галопом относил Саше. Ему очень нравилась эта безобидная игра, и он продолжал бы её до самого вечера, но нашему Робину Гуду пришлось опустить лук, потому что из посёлка донеслись крики матери, уже беспокоившейся, куда это запропастился Саша.

— Надо топать, — сказал он Самуру.

Лук и стрелы пришлось запрятать. Сделал он это с особой тщательностью. Когда ещё придётся!…

Не будем описывать сцену прощания. Как обычно, не обошлось без слез и бесконечных уговоров беречь себя, не делать того и другого. Причём как-то так случилось, что все самое важное, с точки зрения Елены Кузьминичны, она за истёкший месяц высказать не успела и теперь с болезненной торопливостью советовала, уговаривала, приказывала и все пугалась, что забудет что-нибудь такое, без чего Сашеньке станет очень трудно. И все старалась дотронуться до него, погладить, прижаться к нему. Она уж вовсе было расстроила парня, но тут Егор Иванович обнял жену за плечи, сказал: «Целуйтесь», а потом отвёл её в сторону.

Машина тронулась. Мать, конечно, плакала. Саше стало не по себе, он сжал зубы, а сам махал рукой и тут только вспомнил, что с отцом-то так и не успел… Вскочил в кузове, широко расставил ноги и закричал: