Читать «Без перьев» онлайн - страница 67

Вайнштейн позвонил в квартиру и не заметил, как Харриет возникла на пороге. «И думает, что он заводит граммофон», — подумал Вайнштейн. Это было их с Харриет секретное выражение; Вайнштейн привез его из России, и оба не вполне понимали его смысл.

— Привет, Харриет, — сказал Вайнштейн.

— Слушай, Айк, — ответила Харриет, — кем ты себя воображаешь?

Она права. Зачем он это сказал? Вайнштейн проклинал себя за бестактность.

— Ну, как дети? — спросил он.

— У нас никогда не было детей.

— Собственно, поэтому я и подумал, что четыреста в неделю — многовато для алиментов.

Она закусила губу. Он тоже закусил губу. Сначала свою, потом ее.

— Харриет, — сказал он, — я разорен. Фьючерсы на яйцо упали почти до нуля.

— Вот как? Что же тебе не поможет твоя хваленая шикса?

— У тебя любая нееврейка — шикса.

— Давай не будем, а? — Голос Харриет зазвучал предостерегающе. Вайнштейну невыносимо захотелось поцеловать ее. Или хоть кого-нибудь.

— Харриет, что мы сделали не так?

— Мы пытались убежать от реальности.

— Не по моей вине. Ты же сказала, там бешеная собака.

— Реальность и есть бешеная собака, Вайнштейн.

— Нет, Харриет. Бешеная собака — это пустые мечты. Реальность — это драная кошка. Слепые надежды — это глупая мышка. Только лось — всегда лось.

Все-таки она до сих пор заводила его. Вайнштейн потянулся к Харриет, но она отстранилась, и его рука угодила в плошку со сметаной.

— И поэтому ты спала со своим аналитиком?

Его наконец прорвало, он покраснел от бешенства и готов был упасть в обморок, но не помнил, как это делается.

— Это входило в курс, — спокойно ответила Харриет. — Фрейд считал, что секс — ключ к подсознанию.

— Фрейд считал, что сны — ключ к подсознанию.

— Секс, сны — хочешь попрепираться?

— До свидания, Харриет. Безнадежно. Rien á dire, rien á faire.

Вайнштейн спустился на улицу и пошел в сторону площади Юнион. И вдруг расплакался. Горячие соленые слезы, копившиеся годами, словно прорвали плотину и хлынули бурным потоком. Одно удивительно: они лились из ушей. «Ну вот пожалуйста, — подумал Вайнштейн. — Я даже плакать не умею по-человечески». Он вытер уши бумажной салфеткой и пошел домой.