Читать «Покаяние, Исповедь, Духовное руководство» онлайн - страница 29

Прелесть — это славянское слово, «лесть» переводится на русский язык словом «ложь». Прелесть означает самообман. Человек думает, что он идет по правильному пути, а на самом деле идет по ложному. Если его оставить на этом ложном пути, он может уйти и заблудится обязательно, погибнет.

Священнику здесь бывает очень трудно. Потому что долг подсказывает, что он должен одернуть человека, должен сказать:

— Нет, это совсем не то, что нужно. Ты должна совершенно иначе жить. И отношения должны быть совершенно другими.

Он говорит, а она обижается:

— Ну да, вот ей вы этого не говорите. Ее вы любите, а меня нет.

Она не требует, чтобы была влюбленность, но ей просто нужна душевная ласка, душевная любовь. Само по себе душевное — это не есть какая-то проказа, это не есть что-то такое скверное, обязательно плохое, вовсе нет. Человек имеет душу и тело. И эта душа может потом соединиться с духом Божиим, может начаться духовная жизнь в этой душе. Духовное очень часто начинается с душевного. Но начинается это именно в душе, в душевной жизни. Так что, как говорят духовники, душевное должно сочетаться с духовным, должно происходить преображение душевного в духовное. А священник должен суметь перевести человека на правильные рельсы. Приходит человек и плачет, ему просто нужно душевное тепло. Ему нужно сказать:

— Ну, что ты так огорчаешься, приходи, я тебе помогу, скажу тебе что-нибудь…

И одно такое душевное слово человека преображает, меняет его жизнь, привлекает его. Оно нужно человеку, это законная потребность человека. Поэтому не надо думать, что плохо, если священник с таким душевным теплом обратился к кому-то. И если священник суровый и холодный, который только «духовно» любит и никогда до душевного не опускается, то это некий манекен, в жизни этого не бывает. И преподобный Серафим, и преподобный Сергий, и старец Амвросий, — они всегда умели это душевное тепло показать, сказать: «радость моя» и могли дать конфетку или там еще что-нибудь, ласково посмотреть на человека. Но это должно быть только началом. А дальше от душевной жизни, от душевных отношений, от душевной любви должен быть обязательно переход к жизни духовной. Когда пришел человек, движимый душевным чувством или душевной потребностью, то очень скоро нужно ему сказать:

— Ну, а теперь ты смиряйся, вот теперь ты увидела, нашла Церковь, нашла церковную жизнь, новый путь. Теперь давай смиряться, трудиться, жить подвигом. Теперь я буду тебя не по головке гладить, а требовать, чтобы ты исправлялась.

И вот тут-то бывает, что человек доходит до какого-то рубикона и дальше идти не хочет. Особенно женщины часто дальше не хотят идти. Им нужна душевность и больше ничего, и они начинают коснеть в этом. Священника это начинает тревожить, он начинает требовать, объяснять:

— Так бессмысленно, бесполезно, это бесплодный путь.