Читать «Солдатский дневник» онлайн - страница 46

Дождь хлещет все сильнее и сильнее, холодный ветер врывается в дверь, в печную трубу. Едкий синий дым заволакивает землянку, глаза слезятся, трудно становится дышать.

Но вот закрываются усталые глаза. Все мои мысли и чувства устремляются далеко-далеко, в мою родную Москву. Вот он, мой город, где я родился, вырос, учился. Здесь впервые узнал я, что такое любовь, дружба, теплая нежность любимого человека.

Ради Москвы, ради моего родного города идут сейчас кровопролитные бои, и десятки тысяч людей переносят неимоверные страдания. Нет, никогда грязный сапог немецкого солдата не будет топтать твои гордые улицы. Никогда ни один вражеский солдат не пройдет мимо твоих кремлевских стен. Москва принадлежит только нам, и нашей она будет вечно.

Придет день, снова вернется в Москву светлая, веселая весна. Снова улицы Москвы озарятся тысячами электрических солнц. Навсегда затихнут орудийные залпы и рев вражеских самолетов над моим городом. Будет этот день!

Мы соберемся вместе. За стаканом хорошего вина вспомним былые бои и военные дороги. Вспомним и эту грязную и мокрую землянку. Но все это будет уже в прошлом. За окном будут ласково шелестеть зеленые ветви деревьев, и загорится радостными огнями наш Центральный парк культуры и отдыха. А майским вечером мы снова будем слушать концерт в зале имени Чайковского. Торжественно и величаво раздадутся первые звуки рапсодии Листа. Мы вспомним былые тревоги, гул и разрывы авиационных бомб, залпы артиллерийских орудий. «Да, все это было, было, — скажем мы. — И мы сумели пережить и победить это». И улыбнемся, гордые своей силой. А потом загремит музыка, начиная светлую увертюру жизни, и звуки ее потонут в радостном громе аплодисментов. Мы снова услышим любимые мелодии Чайковского. Будет этот день!

А пока мы стерпим все эти лишения и дожди, и холод, и грязь, и вшей. Будущее за нами. Москва встретит нас победой.

26.11.42.

Давно я не брал в руки свой дневник. Не было подходящих условий. В землянке царил собачий холод. На дворе уже зима со снегом и пронизывающим ветром. Чтобы спастись от холода, не раз напрашивался на дежурства по штабу. Ну а теперь у нас своя печурка, в землянке мы укоротили нары, и сразу стало удобнее и просторнее. Сделал я сам светильник, сколотил стол, и теперь сижу как бывало у себя дома.

Получил несколько писем от Любы и Вовки. Но самое главное, что произошло за это время — это наше наступление под Сталинградом. Вот уже несколько дней наши войска наступают, беря огромные трофеи и уничтожая живую силу фрицев. Мы уже взяли около сорока тысяч пленных. Сорок тысяч! Это небывалая цифра в истории немецкой армии, да еще среди них три генерала со всеми своими штабами. Немецкая Сталинградская группировка окружена с севера и с юга.

Если и дальше будут так успешно идти дела, а хочется верить, что так и будет, то в этом году могут произойти крупные события, на которые мы давно перестали и надеяться.

На днях наши разведчики привели мне пленного лейтенанта. Сказали, что захватили его в немецком тылу. После разговора с ним выяснилось, что он сам случайно к нам забрел, ведь тут в горном лесу нет четкой передовой линии ни у нас, ни у немцев. Мы долго говорили с ним о наших перспективах. О Сталинграде он еще не знал и был уверен, что война вот-вот кончится в пользу Германии. Перед тем как его увели в наш тыл, он дал мне фотографию молодой женщины и сказал: «Это моя жена, ваши комиссары отберут эту фотографию, я написал там мой телефон и адрес. Вы все равно попадете к нам в плен. Сообщите тогда, я постараюсь вам помочь». Фотографию я взял, но думаю, что теперь, когда он узнал о разгроме немцев под Сталинградом, он уже не так верит в победу Германии.