Читать «Детство Люверс» онлайн - страница 2

Но ни то ни другое не дается просто так, само собою. Нетрудно заметить, что настроение в «Так начинают. Года в два…» — тревожно, что обычной безмятежности и умиленной идилличности интонации, с которой принято говорить о детях, здесь нет и в помине. Напротив — таинственная мука, ночная атмосфера, «тьма мелодий» переполняют стихотворение. Точно так же и повести о девочке Жене и поэте Пастернаке отнюдь не радужны: ребенок и художник живут в «страдательном залоге» и драматические «кривые» их судеб практически совпадают. И он, и она — все время в борении с собой, все время на переломе, в состоянии перехода от одного призвания к другому.

Как было сказано, мы встречаемся с Женей Люверс в миг, когда она из младенца превращается в девочку. Затем вместе с ней переживаем процесс «прорастания» в девичество. А расстаемся именно тогда, когда она, пережив горечь двух утрат, вдруг ощущает себя взрослой девушкой, «маленькой женщиной», — и детство навсегда покидает ее.

Рассказ о себе и своем поколении Пастернак в «Охранной грамоте» и «Людях и положениях» тоже начинает с эпизода, открывающего в его младенческом сознании новое измерение, — со встречи со Львом Толстым. Кульминационное ударение сюжета делает на истории своего внезапного разрыва с мечтой всей молодости, философией и разрыва с прежней любовью. А завершает прощанием с Маяковским, другом и оппонентом.

Сплошная цепь утрат — и там и тут, причем самого дорогого, а иначе что бы это были за утраты.

Вторая часть «Детства Люверс» — «Посторонний» — посвящена странной встрече Жени с прихрамывающим незнакомцем, «посторонним». Она случайно замечает его в соседском саду, потом столь же случайно сталкивается с ним в книжной лавке и, сама не зная почему, выделяет его из толпы, начинает думать о нем. Слово «влюбленность» не произнесено в повести, оно подразумевается, но совершенно не подходит для определения чувства, пробудившегося в Жениной душе! Вообще в художественном мире Пастернака самые важные вещи не принято называть вслух, на них позволено лишь намекать. Ибо то, чему дано имя, перестает быть тайной: вспомним Мотовилиху. И недаром Женя не хочет вымолвить фамилию постороннего — Цветков, а называет его в третьем лице: «этот». В разговоре о тайне неопределенность точнее прямоты.

Но вот что особенно важно. Незнакомец, едва войдя в Женину жизнь, тут же «выходит» из нее. Жеребец, запряженный в экипаж родителей, «вздыбился, сбил и подмял под себя случайного прохожего» — этим погибшим прохожим и оказался Цветков. Мало того: после пережитого у Жениной мамы начались преждевременные роды и на свет появился мертвый братец Жени Люверс. Все это от нее пытаются скрыть, отселяют к знакомым Дефендовым, но она догадывается о произошедшем, и тайна смерти, подобно тайне любви, входит в ее сознание также «без слов», намеком. Однако воздействие она оказывает на девочку отнюдь не косвенное. Женя «вдруг почувствовала, что страшно похожа на маму… Чувство это было пронизывающее, острое до стона. Это было ощущение женщины, изнутри или внутренне видящей свою внешность и прелесть».