Читать «Васёк Трубачев и его товарищи» онлайн - страница 15

Степанова. Но я… мне…

Голоса. Говори!

— Говори!

Степанова. И все равно мне многое непонятно. Например, почему Русаков фамилию зачеркнул? И еще: знал или не знал об этом Трубачев? Если знал, то почему он как-то странно молчал? Вот, ребята, если кто понял, скажите, или пусть Трубачев сам все расскажет!

Голоса. Верно! Верно!

— Трубачев, говори!

— Мы тоже не поняли!

Трубачев (глядя на Мазина). А я и сам ничего не понял. Я сейчас все начистоту расскажу, как было. Я пришел, а фамилия зачеркнута. А вечером… ну, перед этим… Мазин меня около дома ждал, поздно уже… Я после редколлегии… так себе… гулял, что ли… А он пришел ко мне и говорит. «Я тебя выручу». Я и подумал, что это он выручил. (Грустно усмехнулся.) Не мог же я про него говорить…

Мазин (живо). Ты про меня думал? А я про тебя! А это Русаков Петька!

Голоса. А при чем Русаков?

— Пусть Русаков говорит!

— Разбираться так разбираться!

— Тише! Говори, Петя!

Русаков. Это я… для Мазина я это сделал… И еще потому, что из-за нас у Трубачева ссора вышла. И про него статью написали. Только я, ребята, когда зачеркивал, не думал, что на Трубачева подумают.

Белкин. А что ж ты думал?

Русаков. Ничего не думал. Я хотел выручить.

Смех.

Синицына. Что у нас только делается! Один за другого, один за другого! (Всхлипывает.)

Снова шум.

Голоса. Подожди, Русаков!

— Спросите его, почему он в классе молчал?

Одинцов. Русаков, почему ты молчал, когда мы на Трубачева думали?

Русаков. Я не мог… я боялся…

Наступает тишина.

Белкин. Эх! Боялся! А товарища подвести не боялся?

Русаков опускает голову.

Глушкова. Ребята! Нехорошо так! Он же сознался все-таки!

Зорина. Не защищай! Пусть сам скажет!

Мазин. Он сам ничего не скажет, потому что тут история другая. Степанова правильно сказала — мы мало знаем друг друга. Как Петя живет, что у него есть и чего он боится — это из всего класса знаю только я.

Пауза.

Голоса. Мазин знает, что говорит. И кончено!

— А ты, Петя, на нас не обижайся.

Митя. Ребята! Сергей Николаевич будет говорить. Сергей Николаевич. Мне кажется, всем вам уже ясно, как произошло то, что Трубачев, председатель совета отряда, оказался в таком тяжелом положении. Вас, конечно, интересует больше всего вопрос: кто виноват? Ну, виноваты тут многие. Прежде всего и больше всего, несмотря ни на что, сам Трубачев. Потом, конечно, Мазин и Русаков…

Мазин. Одинцов! Одинцов!

Голос. И Одинцов тоже!

Сергей Николаевич. Не вижу вины Одинцова. В чем ты его обвиняешь?

Мазин. Я уже говорил. Он не разобрался и написал. Да еще про своего товарища.

Сергей Николаевич. Что он не разобрался, куда делся мел, то в этом его обвинять нельзя, потому что мел лежал у тебя в кармане, а этого Одинцов, конечно, предполагать не мог. А что он совершенно точно и честно описал все происшедшее в классе, несмотря на то что в этом участвовал его лучший товарищ, то за это, по-моему, Одинцова можно только уважать. Как вы думаете?

Белкин. Пусть ребята думают как хотят, а я скажу про Одинцова так… что мы… когда… вообще… это было… думали, что Одинцов вообще не напишет про своего товарища. И решили считать его… ну, вообще, если напишет — честным пионером, а если скроет — нечестным. И вот он написал, и мы считаем, что это честно.