Читать «Генерал Юденич» онлайн - страница 13

   — Ваш инструмент — суворовский глазомер, карандаш и лист ватманной бумаги.

   — Срок готовности карты ротной позиции?

   — К утру завтрашнего дня, поручик.

   — Могу ли к вам обращаться с вопросами, господин профессор?

   — Ради Бога, поручик.

   — Тогда позвольте уточнить на местности...

   — Господин поручик, спрашивать о чём-то по картографии разрешаю только после сдачи вашей работы...

Впрочем, слушатели академии такие выезды в поле на Глазомерные картографические съёмки любили: автомобилей ещё не существовало и умение быстро передвигаться на коне на большие расстояния и не утомляясь являлось составной частью боевой подготовки будущих офицеров Генерального штаба. Даже пехотные офицеры гордились качеством кавалерийской выправки.

Академия, расположенная в самом центре столицы, своих лошадей не имела. Они вместе с конными вестовыми выделялись кавалерийскими полками лейб-гвардии, расквартированными в окрестностях Санкт-Петербурга — Кирасирскими Его Императорского Величества и Её Императорского величества, Драгунским, Конно-Гренадёрским, Гусарским, Уланским. Эти полки стояли в Петергофе, Царском Селе, Гатчине.

Поручику Николаю Юденичу вместе со своими однокурсниками пришлось участвовать в параде в Красном Селе.

Тот красносельский парад красочно описал подъесаул П. Н. Краснов, будущий белый атаман Донского казачьего войска и один из крупнейших писателей русского зарубежья:

«Ничего не предвещало солнца, а между тем оно должно было быть, должно было осиять венчанного царя, Божия помазанника. Так верили седые генералы, начальники дивизий, командиры бригад и полков, в ярких лентах и орденах насупившись смотревшие, как чистились их люди, так верили молодые офицеры, старые фельдфебели и солдаты всех сроков службы...

В сказочной красоте и величии должен был явиться перед своим войском царь, солнцем осиянный, прекрасный, великолепный и далёкий. Не от мира сего. «Так было всегда, — говорили старые люди, — что какая бы погода ни была, но государя неизменно сопровождало солнце». И одни видели в этом милость Божию, чудо, явленное народу в подтверждение того, что царь не людьми поставлен, но Богом, другие, скептики и маловеры, усматривали в этом отличную работу Пулковской обсерватории, знающей, когда будет какая погода, третьи, молодёжь, сами мало видевшие, считали, что это просто случай...

Всё поле покрылось тёмными квадратами пехотных колонн. Краснели погоны, и тускло виднелось золото и серебро офицерских уборов. Сзади пехоты неподвижно вытянулись запряжки артиллерии и банник в банник, дуло в дуло выровнялись орудия. Великий князь на караковом коне, с седлом, покрытым вальтрапом с каракулем, объехал полки...

Так же серо было небо, и туман клубился шапкой над Дудергофом, скрывая его леса и дачи. Сзади валика длинной пёстрой лентой на зелёном лугу стояли полки кавалерии. Белой широкой полосой лежала кирасирская дивизия, три пятна — красное, синее и малиновое — обозначали казаков, а левее тёмная вторая дивизия заканчивалась пёстрым белым с красным пятном гусарского полка. У самой Лабораторной рощи, хмурой, набухшей от дождя, стояли пушки и видны были всадники конных батарей.