Читать «Давай поговорим! Клетка. Собака — враг человека» онлайн - страница 58

Лицо ветерана покраснело.

— Вы же… вы понимаете, что говорите?!

Петриченко скосил глаза в сторону и вниз, как будто ему срочно нужно было проверить, не развязался ли у него шнурок.

— Вы же «Ленинская смена», как же вам не радеть за молодежь и душою не болеть! Я пришел прямо к вам, а вы вот так?! В милиции хотя бы волокита, прямо никто не гонит.

Подполковник резко встал, вырвал из пальцев Петриченко послание-кентавр, спрятал его в карман и сухо заявил:

— Имею честь обратиться в иные издания.

Журналист вяло улыбнулся и развел руками, открывая потные от стыда подмышки.

— Ради бога.

— Нет, вы меня не поняли, — помахал перед его очками своим сухощавым пальцем военрук.

— Отчего же, понял.

— В иные, понимаете, иные издания, где не моргнув расскажу всю нелицеприятную истину о вас. Об вашей «Смене» и об вашем отношении.

— Это ваше право, — стал наливаться кровью Петриченко, — удивляюсь, почему вы сразу в эти «иные» издания не потащили вашу… переписку.

Леонтий Петрович развернулся и уверенным шагом направился к выходу. Обе девицы оторвались от своих бумажек и с ехидным любопытством поглядели ему вслед. Петриченко потащил к себе вентилятор.

Но не сразу ушел подполковник.

— Да, — сказал он, вдруг остановившись, — а ведь вы правы. Как я мог к вам прийти? Одно название какого стоит: «Ленинская смена»! Это как если бы в германском логове после войны продолжали печатать газету «Гитлерюгенд». Учтите, у нас победа демократии на дворе.

И вышел.

Леонтий Петрович не сам придумал этот ужасающий аргумент про «Гитлерюгенд», подслушал на каком-то митинге, но сейчас был в восторге от того, насколько удачно он его употребил.

4

Лучшим своим костюмом бывший военрук считал мундир, но, подумав, он решил, что на эту встречу надевать его не стоит. Встреча должна была состояться в месте довольно злачном, то есть в ресторане. Позвонил накануне Саня Бухов и сообщил, что Люська будет доставлена в таком-то часу в ресторан «Белый лебедь». Название заведения показалось подполковнику издевательским, ибо точно такое же носил один из самых страшных лагерей в системе министерства внутренних дел. Но делать было нечего, груздем он уже назвался.

Время, оставшееся до встречи, он провел в научных изысканиях, употребляя для этой цели «Советский энциклопедический словарь» 1984 года издания, составлявший значительную часть его библиотеки. Для начала он открыл его на букву «М», нашел слово «Маньяк» (маниак, от греческого mania — безумие, восторженность, страсть). Человек, одержимый болезненным пристрастием, влечением к чему-либо. Сосредоточенно пожевав губами, почесав кончик носа и несколько раз вздохнув, Леонтий Петрович отправился к букве «С». «Садизм» — половое извращение, при котором для достижения полового удовлетворения необходимо причинение партнеру боли, страдания. Назв. по имени франц. писателя де Сада, описавшего это извращение. Перен. — стремление к жестокости, наслаждение чужими страданиями.

Как человек поживший и бывалый, подполковник никакого особенного открытия из этих заметок для себя не вынес. То, что маньяки и садисты не есть соль земли, было ясно ему и прежде. Только один момент можно было счесть новым — то, что садизм есть извращение именно половое, а не просто стремление причинить кому-то страдание, то есть набить морду или облить кислотой. Что они хотят сказать? что этот сумасшедший мозгляк в противогазе собирается употребить Ромку Миронова для удовлетворения чего-то полового?! Влечения или тяги. Военрук помотал головой, отгоняя видения, чтобы не успеть их увидеть, — чушь! Тут надо сказать, что, как указывалось выше, будучи человеком житейски опытным, он, конечно же, знал о присутствии в жизни разного рода аномальных явлений, сам мог при случае рассказать анекдот из жизни лесбиянок или гомосеков, даже описать в общих чертах технологию этого дела, но в глубине души не верил в их реальное существование. Он считал, что они придуманы с той же примерно целью, с которой сочинена античная, скажем, мифология. То есть не с вполне ясной. Раньше все это не являлось предметом его насущных размышлений. Но когда стало ясно, что Ромка Миронов может быть подвергнут этому мифологическому надругательству, это воспламенило его даже больше, чем известие, что тот уже подвергается «паяльной лампе».