Читать «Давай поговорим! Клетка. Собака — враг человека» онлайн - страница 210

Профессор кивнул: правильно говоришь.

— И когда ты получил отлуп от мачехи своей, то подъехал к сестре?

— Только с одной мыслью, разузнать, где отец. Дома его не было, сведений о смерти раздобыть не удалось. Может, командировку продлили, может, к новой бабе подался. Раз мать мою смог бросить, то уж эту тетку и обязан, думаю.

— Это я понимаю, товарищ сирота. А вот для чего ты потащил свою сестрицу на фирму и стал вступать с нею в, так сказать…

— Да не я с нею, а она со мною. Правда, — Никита понурился, — правда, вначале злой такой замысел у меня был, но после лишь того, как она меня к отцу водила.

— К отцу? Так он отыскался, где же?

— Заболел. В санатории. Очень много ест шоколада. Я ведь Сашей назвался.

— Для конспирации.

— Может быть. Я ведь мачехе своей настоящее имя назвал. А она дочери про мое, то есть Никиты, появление сразу же, конечно, рассказала. Светлана могла замкнуться, если бы я представился братом.

— Психолог.

— Уже мало осталось. Приходим мы в санаторий. Сидит академик в беседке. Светлана с ним беседует. Я, в качестве Саши, рядом. Вдруг она касается самого главного вопроса: мол, появился Калиновский самозванец и настаивает, что сын. Обидно так говорит. До боли прямо. Оба они начинают над этим самозванцем издеваться. Это жутко, когда в общем-то родные люди так топчут. Я сдержался. Я очень сдержанный, поэтому сдержался. Не знаю при этом, как, но зародилось у меня мстительное чувство. Ах, сказал я себе, раз вы не считаете меня собственным родственником, раз не считаете меня Никитой, стану я Сашей. По-настоящему стану. И очень скоро.

Профессор рисовал пеплом круги на поверхности стола.

— Ведь познакомился я со своей сестрицей как обычно. То есть как просто мужчина с просто женщиной. И нравиться ей стал сразу. Я мужик видный, хотя, на, чей-нибудь взгляд, и немного тупой. Думаю я о Светлане — отвечу я на твое низменное влечение, ох как отвечу. Но к ней домой нельзя — свекровь. Пришлось в контору. Пока ехали — отрезвел.

— Понимаю.

— Сестра ведь, говорю себе, сестра. Перебарываю мужское естество. А она возбудилась. Возбудимая, видимо. А мне что же — идти на семейное преступление? Никогда, думаю. Из-за какой-то обиды временной. Ведь они просто ничего не знали, когда издевались надо мной. Но ей-то не объяснишь. Я даже не успей ей сказать, какие мы с нею все-таки родственники. Она как рванет. И чтобы мне сделать больнее — я ведь все время твердил, дурак, что люблю страстно, но к телу не прикоснусь, — она и поехала по вызову. Быстро столковалась с Магдой, сукой этой. Я-то думал, она просто ушла, на кровать упал. Лежу, чувствую. И тут вдруг выясняется… я рванулся… Остальное знаете.

Профессор встал со стула, но только для того, чтобы сесть на подоконник. Засунул руки в карманы и закрыл глаза. У него началось двойное похмелье, и после «абсолюта» и после абсолютно дурацкой истории, которую он только что выслушал. Кроме того, ему было стыдно перед самим собой за то, что он сразу не разобрался в этом дебиле. Было жаль сложной системы подозрений, сооруженной вокруг этого куска бессмысленно страдающего мяса. Облегчение он тоже испытывал. Не находится он и его маленькая неформальная организация под колпаком следственных органов, не является она предметом нездорового интереса со стороны конкурирующих фирм.