Читать «Бел-горюч камень» онлайн - страница 47
Ариадна Валентиновна Борисова
Засучив штаны, сторож плавал с мальчишками в протоке. Грудь у него была седовласая и ребристая, с тощей шеи свисал оловянный крестик на крученой нитке.
– Разве Бог есть? – поинтересовался у него Гришка.
– Может, есть. Может, нету.
– А крестик зачем носите?
– Для красоты, – засмеялся старик. – Только никому о моей «красоте» рассказывать не надо, лады?
– Бог – человек?
– Не человек. Бог – он Бог, – сторож добросовестно старался ответить на вопросы.
– На кого похож? На дяденьку?
– Не на тетеньку же!
– А зачем поп нужен?
– Чтобы помогать человеку идти к Господу.
– Далеко?
– Далеко. До неба.
– Туда, что ли, можно дойти?
– Раз ведут, стало быть, можно.
– Как шагать-то? Ногами?
– Да уж и не руками, малец. Душой люди идут.
– У души есть ноги?
– Про ноги не знаю, а глаза и уши, видать, есть.
– Душа есть у всего живого, – робко вставила Изочка слова матушки Майис.
– А у Бога два глаза или один?
– Два, наверное, – подмигнул сторож единственным оком. Слепой его глаз зиял темнотой, в зрячем сверкало солнце.
– Почему у людей по два глаза? – надоедал Гришка.
– Для подстраховки, если один ослепнет…
Изочка вдруг с удивлением осознала, что у каждого человека два глаза и уха, две руки и ноги. Вон как удобно придумано! Заболеет, к примеру, и отпадет одна рука – вторая есть для работы, отпадет нога – можно на другой скакать… А рту некуда падать, он и так – дырка, поэтому рот один и находится посередке.
Гришка, кажется, подумал о том же, потому что спросил сторожа:
– У людей нарочно по две половинки?
– Да. На левой стороне – зло, на правой – добро.
– На левой – зло? Отчего же в ней сердце?
– Оно как сторож. Бог его слева поместил, чтоб за злом следило…
Ребята постарше рассказывали разные истории. Одна из них, о привидении древней юрты, стоящей якобы не очень далеко в лесу, показалась Изочке особенно страшной.
– Говорят, в этой юрте сто лет назад жила семья, – посвистывал тревожным шепотом большой щербатый мальчишка. – Хорошо жила, пока не началась чума или какая-то другая холера. Опасная, в общем, зараза, от которой мор. Семья заразилась друг от друга, и все померли – отец, мать, дядьки, тетки, детишки. Все, кроме старого деда. Соседи перестали его навещать, думали, что он чумной, а если старик приходил к ним, закрывали дверь и не пускали. Потом вся деревня взяла и уехала оттуда. Дед остался один и повесился в юрте.
– Наверно, нечего было кушать, – предположил кто-то. – Или заскучал и не выдержал.
– Ну, не знаю… Вот висит он год, висит второй, никто с петли не снимает. Потом надоело и слез с тубаретки. Сам не заметил, как в привидение превратился. Мой старший брат видал его, когда в ту сторону на охоту ходил. Бродит, рассказывал, вокруг юрты белый-белый старик с веревкой на шее и воет, и плачет-надрывается… Всех уток распугал в затоне…