Читать «Бел-горюч камень» онлайн - страница 3
Ариадна Валентиновна Борисова
– У имени «Изольда» синие глаза…
– Твоя привычка все поэтизировать иногда неуместна… и просто невыносима! – простонала Мария. – Ты забыл, что исландская принцесса была несчастной? Что станет с девочкой? Отчество с фамилией как скроешь?
Хаим настаивал чуть хрипловатым голосом:
– Она будет счастливой.
Хрипотца, словно он молниеносно простыл, возникала у мужа от волнения, но, когда он пел, его голос не звучал хрипло. У Хаима был чудесный оперный баритон.
– Почему не Анна, не Ирина? Не Софья – по имени моей мамы…
Он с улыбкой обнял жену:
– Я представляю нашу дочь солнечной, как ты.
– Разве ты не видишь – я седая!
– Все равно рыжая, – засмеялся Хаим. – Моя королева.
– Ты хочешь, чтобы девочка походила на королеву Кристину из фильма… на Грету Гарбо, как я когда-то, и переживала из-за этого, как я?!
– Ты не Гарбо, ты – Мария, и другой такой нет на свете…
Впервые ее томила и угнетала спокойная уверенность мужа, упорно не желающего выходить за пределы выстроенного им мирка. Хаим вел себя так, будто зло на земле развеялось не стоящим памяти прахом и всесильное счастье ожидает их будущего ребенка. Только теперь Мария искренне посочувствовала матери Хаима: в свое время Геневдел Рахиль Готлиб тщетно пыталась вести борьбу с возмутительным романтизмом сына.
– Никаких Изольд! Ни за что!
Он промолчал.
Мария не разговаривала с мужем почти до поступления в больницу. За годы их брака это была единственная серьезная размолвка.
Глава 2
Вещий сон
В маленькое родовое отделение стационара Мария попала одновременно с якуткой Майыыс Васильевой, жительницей прилегающей к поселку деревни. Санитарка выдала им одинаковые байковые халаты. Женщины переоделись, посмотрели друг на друга и оторопели.
Мария едва не рассмеялась: Майыыс можно было назвать Гретой Гарбо в азиатском исполнении, точно небесному ваятелю позировала одна и та же сменившая грим натурщица. Одного роста и сложения, примерно одного возраста, с неправдоподобно родственными чертами лиц, они вызвали изумление и у акушерки:
– Ну надо же! Прямо как родные сестры!
Больничную тишину не взорвали свирепые крики рожениц. У изнуренной схватками Марии недоставало сил, а Майыыс не кричала из-за присущей женщинам ее народа выносливости. Зато дети оказались горластыми. Первым подал басовитый голос якутский мальчик. Спустя полминуты девочка, покинув надсаженное недужными почками материнское лоно, заплакала сердито и на удивление громко для ребенка весом в два кило триста, словно спешила завоевать право кормежки из богатой молоком груди Майыыс. Мария выдавила из своих сосков лишь несколько капель молозива.
Вручая мамочкам наборы в бумажных пакетах с изображением ликующего младенца – по восемь метров яично-желтой фланели, марлевые салфетки и коробочки с тальком для предупреждения детской потницы, – медсестра торжественно провозгласила:
