Читать «Лавровы» онлайн - страница 95

— Нет, — угрюмо отвечал Борис.

Оба они не подозревали того, что в этом мимолетном разговоре решается их судьба — надолго, быть может навсегда.

— Опомнись, — сказал Григорий. — Клешнев меня больше не интересует: если он погибнет, я его не пожалею. Но твоя судьба мне все-таки небезразлична. Я не хочу, чтобы ты зря погибал. Я тебе говорю: брось это.

Борис покачал головой.

— Лучше ты опомнись, — отозвался он.

Григорий вскочил:

— Как ты смеешь! Мальчишка!

Он пошел к выходу. В дверях он обернулся, видимо надеясь, что Борис его окликнет, но Борис молча склонился над тарелкой.

«А ведь я действительно все еще мальчишка, — думал Борис. — Сначала я совершаю какой-нибудь поступок, а только потом начинаю соображать, правильно ли я поступил. Так я бросился на фронт, так ходил к члену Государственной думы, к Дмитрию Павловичу и даже к Фоме Клешневу. Так же, в сущности, получилось и с поездкой в Кавантсаари. Во всем, во всем так».

Пора взяться за ум. Пора научиться заранее обдумывать свои поступки. Надо перестроить себя. Иначе с ним может случиться все, что угодно. Может быть, он опять захочет отстраниться, как в финском санатории, или опять убежит, как тогда от Козловского. Нет, в его жизни больше не должно быть такого вздора. Ведь действительно: то, в чем он хочет участвовать, — не шутка и не развлечение. Но чего же он все-таки хочет? К чему стремится? «Я хочу быть с народом», — ответил он себе, но тут же почувствовал, что этих слов уже мало. Мало одного желания быть с народом. Нужно еще уметь по-настоящему бороться с его врагами.

Он хорошо знал этих врагов. Это был ненавистный Большой Кошель. Это были и гимназические товарищи Бориса вроде Сережи Орлова и... нет, лучше не перечислять. Ведь и отец Бориса служил таким людям, как господин Беренс, а если идти с народом, то надо идти против всех этих людей, а значит, и против отца. Значит, надо окончательно порвать со всем тем миром, в котором вырос и к которому привык с детства, а это гораздо трудней, чем убить полковника Херинга.

Борис встал и пошел к выходу.

В дверях он столкнулся с Фомой Клешневым, и хотя именно его он искал, все же встреча показалась ему неожиданной. Он растерялся. Судьба, которой искал Борис, стояла перед ним.

— Я Борис Лавров, — сказал он и умолк.

Клешнев внимательно взглянул на него.

— Да, — ответил он, хмуря темные брови.

И Борис отчетливо вспомнил, что обманул этого человека, не явившись к нему в марте в назначенный час. Борис заговорил:

— Я очень виноват... но я был на фронте... тяжелая рана... хотя дело не в этом... — Справившись с собой, он продолжал: — Я прошу любую работу. Я буду стараться.

Это вышло очень по-мальчишески, но поправляться было уже поздно.

Клешнев повел его к себе в комнату. По пути он сказал:

— Я не удивился, что вы тогда не пришли. И фронт тут ни при чем.

— Я тогда ничего еще не понимал, — заговорил Борис, — я...

— А теперь? — перебил Клешнев. — Что вы понимаете теперь? Ваш отец тоже когда-то уверял меня, что он все понимает.