Читать «Лавровы» онлайн - страница 75

Старая сиделка вскоре заметила, что сын ее стал «как чумной». Объяснялось это тем, что Клешнев познакомился с Лизой. Он был ошеломлен встречей с ней. Все казалось ему изумительным в ней — каждая черточка, каждый жест, каждое слово. Она заплакала однажды, когда он вполголоса запел «Вихри враждебные веют над нами...» Он запел случайно, на прогулке, и даже немножко смутился, увидев ее слезы. Она сжала руками виски и быстро проговорила: «Нет, нет, не думайте, я вообще не плакса, это просто так...»

И она очень откровенно рассказала ему о себе и о своем отце. Отец ее по крайней мере половину своей жизни провел в тюрьмах и ссылке. Из последней ссылки он вернулся совсем больным, и теперь болезни довершали свою разрушительную работу над его телом. История этого человека была типической историей честного интеллигента, пошедшего в народ. Все подробности такого рода историй были хорошо знакомы Клешневу, вплоть до женитьбы на молоденькой и восторженной девушке, которая последовала за мужем в Сибирь и нашла там свою могилу. Но эту историю рассказывала Лиза, и Клешневу представлялось, что еще никогда в жизни он не слышал ничего более трогательного. Мать не взяла с собой Лизу в Сибирь, и девочка росла у богатой тетки. Кончив гимназию и курсы, Лиза оставила тетку и пошла работать учительницей. Вот уже год, как отец вернулся из ссылки, и она, отказавшись от городской работы, переехала сюда, чтобы заботиться о его здоровье.

В дни зимних каникул, когда Лиза была совершенно свободна, они не расставались с утра до вечера.

Это были те, может быть, единственные дни в жизни Клешнева, когда он как бы снял с себя все заботы. Он ходил с Лизой на лыжах, скользил с ней на коньках по глади белого озера, мчал ее на салазках с ледяной горы. Ледяную гору заменяла тут крутая улица, пересеченная внизу узкой дорогой. Было жутковато лететь меж заборов, подскакивая на ухабах. Лизе казалось, что на нижней дороге вдруг выкатится наперерез таратайка, или вывернутся дровни, или просто пешеход заступит путь. Но в этом пустынном углу лесного поселка зимой не замечалось почти никакого движения. На всякий случай Клешнев все-таки ставил какого-нибудь мальчишку караульным на перекрестке, чтобы никто не помешал стремительным салазкам вынестись на ледяной простор озера. Дети были лучшими его друзьями, он целыми часами играл и возился с ними.

Лиза навсегда запомнила, что страшнее всего было начало движения, когда салазки, качнувшись, наклонялись и уже ничто не могло их остановить.

Клешнев и Лиза подолгу гуляли меж зимних сосен и елей. В финках, тулупах, рукавицах и валенках они становились похожи друг на друга. Тишина, полная мороза и солнца, окружала их. Снежная белизна слепила глаза. Смолистые стволы деревьев несли на своих колючих лапах охапки мерзлого снега.

Наконец настал день, когда Лиза сообщила отцу, что у него появился зять.

Вначале, особенно ночами, слушая тихое дыхание Лизы, Клешнев иной раз думал — не поступил ли он как бессердечный эгоист? Выдержит ли Лиза ту жизнь, которую ей теперь придется вести?