Читать «Лавровы» онлайн - страница 114

В крайнем потрясении склонился Борис над Николаем, человеком, с которым судьба соединила его, чтобы сразу же разлучить. Николай был мертв. Смерть, видимо, наступила мгновенно.

Мариша разбирала информацию с фронта, когда в комнатку к ней вошел Мытнин. «Известия Абобьернборгской укрепленной позиции» стали большевистскими, так же как и «Финляндские известия», выходившие в Выборге, где стоял 42-й армейский корпус. Сведения из Второй и Пятой армий тоже были благоприятны.

— Вот что, Мариша, — начал Мытнин, но замолчал, не зная, как приступить к делу.

Глаза у него были красные, невыспавшиеся, лицо бурое, скулы выдавались над впалыми щеками.

— Говори! Только скорей! У меня груда дел!

— Ладно. Скорей. Николай убит, вот что!

Маришу словно ударило.

Мытнин пробормотал:

— Брось, Мариша...

И замолк.

Он не умел утешать. Его самого никто никогда не утешал.

Мытнин думал, что Мариша — жена Николая. Взглянув на него, она сразу поняла это. Пусть. Пусть все так думают. Привычная, слишком привычная боль владела ею, и она покорялась ей. Она даже не могла больше плакать.

Мытнин рассказывал, стараясь не глядеть на нее:

— Тут один наш разом схватил офицерика-то, — ну, того гада, который Николая-то... Он к тебе придет, то есть у Клешневой будет вечером, у Лизы...

Направляясь вечером к Лизе Клешневой, Борис размышлял над тем, как он расскажет жене Николая о гибели мужа. Мытнин посоветовал:

— Ты только полегче, она слабенькая.

Борис представил себе истощенную женщину, должно быть постарше Николая, больную, замученную. Что он скажет ей? Зачем нужно и ей и ему еще это мучение? Как тут можно утешить?

Неохотно поднялся он по лестнице, позвонил, вошел. И вдруг увидел большеглазую тоненькую девушку, очень настороженную, с крепко сжатыми бледными губами, в сереньком, очень опрятном платьице, стянутом в талии красным пояском. Держась очень прямо, она смотрела на вошедшего Бориса так, словно собрала все силы, чтобы выдержать еще какой-то новый удар, и не была уверена в том, что сумеет его выдержать. Борис остановился, сразу забыв все приготовленные слова. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

Наконец Борис произнес:

— Я — товарищ Жукова...

Запнувшись, он обернулся к Лизе Клешневой.

Лиза сказала:

— Познакомьтесь. Борис. Мариша Граевская, большой друг Николая.

Борис пожал Марише руку. Рука была маленькая, и пальцы почти не ответили на пожатие Бориса, а только безвольно поддались ему. И тогда Борис почувствовал, что с ним что-то неладно. Все, что случилось сегодня, да и не только сегодня, как-то вдруг переполнило его, и у него перехватило дыхание. Неизвестно, что произошло бы, если бы он попытался заговорить, — может быть, он заплакал бы. И, главное, все мысли внезапно оставили его. Как будто сознание перестало работать. Страшным усилием воли он хотел овладеть собой, но ничего не получилось. Он опустился на стул, поднялся, вновь опустился и почувствовал, что в самом деле плачет. Это было очень стыдно, но он ничего не мог с собой поделать. Он глотал слезы, отвернувшись, злясь на себя, негодуя. Забывшись, он даже стукнул кулаком по столу, но все-таки продолжал плакать.