Читать «Нас позвали высокие широты» онлайн - страница 18

Такая у нас наука — взаимодействие трех сред на планете: твердой (земной коры), жидкой (Мировой океан) и газообразной (атмосфера). Умные физики от взаимосвязей нескольких сред бегут как черт от ладана, свалив эту проблему на географов, при этом понося нашу науку за отсталость и ретроградство, одновременно оттопырив от презрения нижнюю губу. Мол, какая может быть к черту география в наше время!

Работать нам предстоит практически с чистого листа, поскольку материалы Михаила Михайловича Ермолаева, замечательного и перспективного ученого, начальника экспедиции по программе 2–го Международного Полярного года, базировавшейся на Русскую Гавань, были уничтожены при его аресте в 1937 году. Известно, что он не обнаружил фирна, то есть питания, на ледниковом покрове Новой Земли. Позднее фирн там появился. Распутывать эту чертовщину предстоит нам, но и этого еще мало.

В Москве информация неизвестной бабки со двора с поленницами на берегах Северной Двины полностью подтвердилась. Нам это, естественно, ничего хорошего не сулит, но заведомо отразится на нашей деятельности самым отрицательным образом. Похоже, даже будущий академик Авсюк не знал многого. Однажды мы обратились к нему с предложением: в том же составе и с той же программой перебросить нас на Северную Землю. Григорий Александрович ответил вполне определенно:

— Станция в Русской Гавани уже внесена во все перечни по программе Международного Геофизического года, причем согласованные. Изменить мы их не вправе даже на самом высоком уровне. Разумеется, в Москве мы будем отслеживать обстановку, и вас не бросим. Если кто–то опасается риска, то он свободен в своем выборе.

Желающих воспользоваться такой свободой не оказалось. Неожиданно Яблонский, определенно отличавшийся радикализмом в своих суждениях, так объяснил позицию шефа:

— Нам отведена роль прикрытия в планах ВПК, причем на самом высшем уровне.

В разведке бы служить такому парню аналитиком высшею уровня, хотя представителем компетентных инстанций среди нас оказался совсем другой, похоже, не отличавшийся склонностью к анализу.

В июне в Архангельске северные белые ночи. В городе областной молодежный фестиваль, местная репетиция того, что спустя полтора месяца разразится в столице на уровне всемирного. Прямо на широкой набережной имени Ленина (всего год назад — Сталина) оркестры наяривают «Мамбо итальяно», «Бесаме мучо» и «Домино». Звуки музыки доносятся через Двину к причалам Бакарицы, где мы вкалываем в качестве грузчиков на сухогрузе «Мета», который доставит нас в Русскую Гавань. Там нам предстоит оставаться неизвестно сколько, поскольку программа Международного Геофизического года действует с 1 июля 1957 по 31 декабря 1958 года. Разумеется, в разгар полярной ночи нас никто снимать не будет — это ясно и белому медведю. Как и у наших предшественников, уходивших за моря в былые времена, у нас все впереди, и все мы молоды, ибо средний возраст участников экспедиции — всего четверть века! Вот опыта бы нам побольше, особенно полярного…