Читать «Мой дедушка — памятник (Рисунки А. Елисеева)» онлайн - страница 20

Нельзя сказать, что Геннадия это не задевало. «Уж не видит ли он во мне соперника», — иногда думал мальчик, и от этой мысли ему становилось не по себе.

Сейчас, встретив кота, Геннадий решил раз и навсегда выяснить с ним отношения.

— Простите, Шуткин, но мне кажется, что вы относитесь ко мне с каким-то предубеждением, — сказал он. — Почему? Разве не получали вы от меня колбасу, селедку, конфеты? Разве не отдал я вам чуть ли не половину праздничного блюда бешбармак, которым нас побаловал старший кок Есеналиев?

Кот выгнул спину, поднял хвост трубой и пошел прочь, но вдруг, словно передумав, повернулся к Геннадию, встал на задние лапы и с горечью запел:

В любом порту живет нахал, Которому эа дело Маэстро Шуткин раздирал Полморды и полтела. В Бордо бесхвостый обормот Оклеветал нас жутко, Сказав, что благородный кот Всего лишь раб желудка Но моряки — прямой народ В душе моей открытой Они считают — Шуткин-кот Не любит паразитов. Не так важна коту еда, Пусть даже голод гложет, Мужская дружба мне всегда Значительно дороже А вы, Геннадий-новичок, Поверив гнусным слухам, Не удосужились разок Пощекотать за ухом. Я презираю бешбармак И жирную селедку, Зато ценю как дружбы знак Заушную щекотку

— Так вот, в чем дело! — воскликнул Геннадий, — Приношу вам свои глубочайшие извинения! Разрешите мне немедленно протянуть вам руку дружбы!

Кот, не скрывая удовольствия, выгнул шею, и Геннадий в течение пяти минут щекотал его за ухом.

— Мерси, — сказал наконец кот. — Я совершенно удовлетворен и в знак благодарности дарю вам свою любимую песню, которую довелось слышать только моим истинным друзьям и подругам.

Вспрыгнув на кнехт и взявшись правой передней лапой за леер, кот закрыл глаза и запел чудную песню:

Иные любят гладь да тишь, Подушки, одеяла Предпочитаю гребни крыш, Сырую мглу подвалов. Мурлан мурлычет день-деньской, Хозяйке лижет локти, А я за дымовой трубой Натачиваю когти. Но для друзей моя душа — Всегда одна красивость, Ведь дружба так же хороша, Как честь и справедливость Курлы мурлы олеонон, Фурчалло бракателло, Дирлон кафнутто и ниссон, Журжалло свиристелло…

Далекий, но сильный хлопок прервал песню кота. Вслед за этим зловещим хлопком из глубины тумана донеслось не менее зловещее тявканье. Распахнулась дверь радиорубки, и на пороге появился радист Витя Половинчатый.

— Где капитан?! — гаркнул он, округляя глаза до полной шаровидности. Он перепрыгнул через комингс и побежал к капитанской каюте.

— Николай Ефимович! В эфире SOS! SOS!..

Весь командный состав «Алеши Поповича» сгрудился в тесной радиорубке. Витя Половинчатый возбужденно говорил и писал на кусочках бумаги.