Читать «Петр Великий. Ноша императора» онлайн - страница 146

Однако, несмотря на то что на всех уровнях в новом правительственном аппарате трудились сведущие иностранцы, новую систему постоянно лихорадило. Иностранные специалисты испытывали большие трудности, пытаясь объяснить русским чиновникам суть новой системы, тем более что даже знавшие язык толмачи не слишком разбирались в специфической терминологии, принятой в Швеции. Еще труднее было растолковать механизм действия новой системы управления провинциальным чиновникам, нередко отличавшимся дремучим невежеством. Порой они слали в Петербург такие донесения, что было невозможно не только отнести их к какой-либо категории деловых бумаг, но даже уразуметь, о чем они, или хотя бы просто прочесть их.

Помимо всего прочего, некоторые президенты коллегий относились к своим обязанностям не слишком ревностно, и Петру вновь и вновь приходилось вразумлять их, словно мальчишек. Он требовал, чтобы они непременно являлись в свои коллегии по вторникам и четвергам и добивались соблюдения должного порядка и приличий как в Сенате, так и в самих коллегиях. Им строжайше предписывалось не вести на заседаниях «разговоров о посторонних делах, которые не касаются службы нашей, а тем менее заниматься бездельными разговорами и шутками», не перебивать друг друга во время выступлений и вести себя как подобает государственным мужам, а не «базарным бабам».

Петр рассчитывал, что, введя президентов коллегий в состав Сената, сделает этот орган власти более эффективным, однако непрекращающаяся зависть и вражда среди сановных вельмож приводили к тому, что стоило им собраться в отсутствие царя, как начинались шумные споры и перебранки. Сенаторы, происходившие из древних родов, такие как Долгорукий или Голицын, презирали худородных выскочек Меншикова, Шафирова и Ягужинского. Президент Коллегии иностранных дел Головкин и ее же вице-президент Шафиров терпеть не могли друг друга. Столкновения становились все более ожесточенными, страсти накалялись, сенаторы открыто обличали друг друга в казнокрадстве. В конце концов, как раз когда Петр уехал на Каспий, была принята резолюция, где Шафиров обвинялся в возмутительном и беззаконном поведении в Сенате. По возвращении Петр отрядил Высший суд из числа сенаторов и генералов для рассмотрения этого дела. Съехавшись в Преображенское, судьи выслушали показания и приговорили Шафирова к смертной казни.

16 февраля 1723 года Шафирова в простых санях привезли из Преображенского в Кремль. Ему прочли приговор, сорвали с него парик и старую шубу и возвели на эшафот. Осенив себя крестным знамением, осужденный встал на колени и положил голову на плаху. Палач занес топор, и в этот момент вперед выступил кабинет-секретарь Петра Алексей Макаров и объявил, что из уважения к долголетней службе государь повелел сохранить Шафирову жизнь и заменить казнь ссылкой в Сибирь. Шафиров поднялся на ноги и со слезами на глазах, пошатываясь, сошел с эшафота. Его отвезли в Сенат, где потрясенные случившимся бывшие коллеги наперебой поздравляли его с помилованием. Чтобы успокоить натерпевшегося старика Шафирова, лекарь пустил ему кровь, и тот, размышляя о своем невеселом будущем в ссылке, промолвил: «Лучше бы открыть мне большую жилу, чтобы разом избавиться от мучения». Однако впоследствии ссылка в Сибирь для Шафирова с семейством была заменена на поселение в Новгороде. Уже после смерти Петра I Екатерина простила Шафирова, а при императрице Анне Ивановне он вновь вернулся в систему власти.