Читать «Пчёлы» онлайн - страница 7

Ушлый Бутси недоуменно посмотрел на Каца. На секунду его зрачки увеличились. Секунды хватило — пемза оцарапала до крови ладонь, и задремавшее чутье встрепенулось, выдало Леопольду правильное решение.

Бутси подтянул к кадыку узел галстука и откашлялся:

— Данное дело не стоит времени, потраченного на него. Мы могли бы использовать это время для создания и воспитания детей. На самопознание, на поиск прекрасного. На реализацию наших талантов. Вместо этого мы вынуждены сидеть здесь и решать, достойны ли высшей меры мать-убийца и убийца-врач. Нелюди, не давшие появиться на свет чудному мальчику, надежде и опоре Сан-Сити, — прокурор в охватившем его экстазе повернул голову к висящему на стене флагу. — Этот мальчик, — Бутси поборол душащий горло ком, — мог бы стать врачом. Тем, кто исцеляет от болезней, избавляет от страданий, продлевает жизнь. Какова ирония! Врач убил врача в утробе! Врач, который не мог не знать, что чувствует плод в одиннадцать недель. Который под аккомпанемент выстрелов и приказов взывающей остановить мракобесие полиции хладнокровно раздробил череп уворачивающемуся от абортцанга ребенку. Расчленил и вынул по частям из утробы полноправного гражданина Сан-Сити. Я думаю, дамы и господа, вердикт очевиден — высшая мера наказания. Обоим. — Бутси перевел дыхание. — Прошу считать мою речь заключительным аргументом со стороны истца.

Воздух в зале суда застыл. Стал тонким и хрупким, словно речь прокурора высосала из него углекислоту и азот.

— Слово ответчику, — талант судьи был выше всяких похвал: казалось, она смотрит с экрана в никуда, но каждый почувствовал ее взгляд. — Напоминаю, что суд принял параллельное ведение процесса.

«Он сам вырыл себе яму, Лео», — упоенно прошептал кислородный демон. — «На этом поле мы его и переиграем».

Леопольд Франтишек Кац поднялся.

— Ваша честь! Господа присяжные! Людям, сидящим на скамье подсудимых, конечно же, нет оправдания. Это понимает каждый из присутствующих. Я не пытаюсь обелить их, нет. Я не пытаюсь убедить вас, что в их действиях нет греха. Я только хочу напомнить вам о «Ковчеге»…

4

На завтрак, обед и ужин

На завтрак подали омлет.

Эдвард ковырнул вилкой желтоватую массу и замер. Все шесть стен разом щелкнули, приобрели глубину, и голос адвоката вновь наполнил столовую:

— Я хочу напомнить те смутные времена, когда тонкие и ранимые натуры оказались на краю бездны отчаяния. Что спасло пассажиров «Ковчега»? — Кац выдержал паузу. — Любовь к ближнему. Любовь и милосердие. — Пожилой адвокат закрыл глаза и начал проникновенно декламировать. — Сколь яростным бы ни был зверь, а все ж имеет состраданья каплю.

— Протестую, ваша честь, — камеры крупно показали прокурора. — Фраза вырвана из контекста. «Ее я не имею, поэтому не зверь я». Вильям Шекспир, «Ричард Третий».

— Протест принят, — кивнула судья.

— Очень кстати, что мой оппонент ориентируется в поэзии, — улыбка Каца излучала дружелюбие, но глаза стекленели неживым холодом. Еще в первый показ Эдвард поймал себя на мысли, что видел такие у находящихся под наркозом. — Тогда он наверняка читал что-либо из произведений Сисциллы Бонуа, — Кац указал на Хлою жестом, каким галантный кавалер представляет спутницу высшему свету. Среди присяжных раздались возгласы удивления. — Да, дамы и господа, Сисцилла Бонуа — псевдоним моей подопечной. Теперь вы понимаете, что толкнуло на преступление ту, чьи стихи доставляли наслаждение нашим душам, наполняли их светлым чувством. «Трепетанием крыла бабочки под сердцем…»