Читать «Парфюмер» онлайн - страница 21

Василий Владимирович Сигарев

ГРЕНУЙ. Они говорили, что я таракан или жаба. А еще дьявол…

ЛУИЗЕТТА. Но ты сам не считаешь себя человеком…

ГРЕНУЙ. Может быть…

ЛУИЗЕТТА. Ты думаешь, человеком быть плохо?

ГРЕНУЙ. Я не знаю. Я никогда им не был…

ЛУИЗЕТТА. А хотел бы? Хотел бы встать по ту сторону решетки?..

ГРЕНУЙ. Сейчас нет. Тогда, давно… Я не помню…

ЛУИЗЕТТА. Я знаю. Я здесь почти с самого рождения. Меня купили у цыган. А те привезли меня из Индии. Знаешь, что такое Индия?

ГРЕНУЙ. Нет.

ЛУИЗЕТТА. Индия — это где такие, как я, называются Богом. Знаешь, что такое Бог?

ГРЕНУЙ. Нет. Это что-то, пахнущее ладаном и селитрой…

ЛУИЗЕТТА. Бог — это то, что больше, чем человек. И в Индии я могла бы быть им. А здесь я просто Четырёхрукая Луизетта. Они приходят поглазеть на меня, но не знают, что я вижу их мысли. И эти мысли совсем не такие, как они сами. Они маленькие, серые и одинаковые. Они о монетах, еде, половых органах, газетах и еще о том, как хорошо, что они не такие, как мы… А твои мысли… Когда ты появился, ты думал… Впрочем, ты сам знаешь, о чем я. И сейчас ты иногда об этом думаешь. Ты готов сделать это?

ГРЕНУЙ. Я…

ЛУИЗЕТТА. Я рада, что ты готов.

ГРЕНУЙ. Я не знаю.

ЛУИЗЕТТА. Ты знаешь. Но чтобы сделать это, ты должен выйти отсюда. Так ведь?

ГРЕНУЙ. Должен.

ЛУИЗЕТТА. Я знаю, как это сделать. Но пообещай мне, что я буду свидетелем твоего…

ГРЕНУЙ. Я обещаю…

ЛУИЗЕТТА. Заткнись!

ЧЕЛОВЕК-СЛОН. Нога болит…

ЛУИЗЕТТА. Он притворяется. Он хочет, чтобы ему дали мазь. Он ест эту мазь. Он всё ест. Даже то, что из него выходит…

ГРЕНУЙ. Вы сказали…

ЛУИЗЕТТА. Я помню. Выход под тобой. Отогни настил.

Гренуй скатывает циновку.

ЛУИЗЕТТА. Там люк. Но помни, ты должен вернуться до утра…

ГРЕНУЙ. Я вернусь.

ЛУИЗЕТТА. Я знаю. Я хочу видеть это…

Гренуй Кивает.

Открывает люк.

ЛУИЗЕТТА. У реки есть пустая кузня. Один зритель думал о её покупке. Ты можешь сделать мастерскую там. Только где ты возьмёшь все необходимое?

ГРЕНУЙ. Я достану. Они не знают, что дрова пахнут по-разному. Они топят ими печи. Им нужен только пошлый запах. И они не видят настоящего. Им проще… им легче… но я не хочу так…

ЛУИЗЕТТА. Я знаю. Иди…

Гренуй кивает и ныряет в люк.

ЛУИЗЕТТА. Мы с тобой очень похожи…

Но Гренуй уже бежит в сторону реки.

А река несет свои воды быстро-быстро. Несет мусор, рыбьи чешуйки, детские кораблики, отбросы, сорвавшиеся неводы и бутылки с письмами. Несет быстро, стремительно, почти не заметно. И так же быстро ночь сменяется днем, а день ночью…

Ночью Гренуй делает какие-то приготовления. Жир, ткань, дубинка, винный спирт…

Днем сидит в своей клетке.

Ночью идет по городу и нюхает воздух.

Днем — зеваки и орешки.

Ночью — комнаты домов, дворы, огонь в печи кузни и кипящий в котле жир. И платья, и волосы, и белые лица…

Раз за разом. Ночь за ночью. День за днем…

ЗАПАХ ОДИННАДЦАТЫЙ

Дом господина Риши. Большой дом. Со множеством коридоров и комнат, мебели и безделушек, слуг и жильцов.

Комната Лауры Риши.

Лаура лежит в своей постели. Спит. И источает аромат, который напоминает запах дров и мирабели.

Из тени выходит Гренуй. Он похож на грифона. Такой же странно непропорциональный и жутковатый в полуночном свете. И он не дышит. И почти не шевелится.

Лаура что-то бормочет во сне.

Гренуй вздрагивает, но не шарахается. А лишь склоняется над ней. Нюхает. Долго, внимательно, упоенно.