Читать «Черное молоко» онлайн - страница 12

Василий Владимирович Сигарев

КАССИРША. Щас я те «само» сделаю! Такое «само» сделаю, что месяц сидеть не сможешь! (Схватила его за волосы, нагнула, лупит валенком по ягодицам.)

МИШАНЯ. Теть Люсь, я не буду больше. …Простите…

КАССИРША. Не слышу не хрена! Оглохла от твоей пукалки! (Бьёт).

МИШАНЯ (кричит). Теть Люсь, больно! Тёть Люсь, больно!! Тёть Люсь, больно!!! (Завыл.)

КАССИРША (отпустила его). Пошёл вон!

МИШАНЯ (пятится, воет). Спасибо…

КАССИРША. Берданку свою забирай, придурок.

МИШАНЯ. Ага… (Нагнулся за ружьем).

Кассирша со всего размаху врезала ему валенком по спине.

Мишаня заголосил, как блажной. Кинулся к двери.

КАССИРША. Стоять!

Мишаня замер.

Напоил кто?

МИШАНЯ. Н-н-н-не помню.

КАССИРША. Федьке скажешь, если еще раз ружьё тебе даст — не увидит больше. Ясно?

МИШАНЯ. Да…

КАССИРША. Побежал теперь.

Мишаня убегает.

Вот ведь идиот. (Надевает валенок). А брательник его тоже с прибабахом. На хрена ружье давать. Знает же. Хорошо хоть холостых пуль ему всегда заряжает. А так вот если попутает когда. Все ведь тогда. Такого может наворотить…Страшно подумать даже. Всех тогда пересодят. Здорово наложили-то?

ЛЕВЧИК (отряхается). Да так…

КАССИРША. А ты как, девка?

Мелкий не отвечает. Присела на край скамейки, обхватила живот руками.

Дитё ведь у тебя еще. Стрессов-то нельзя. Я вон, когда с Варькой ходила, жила с одним ухарем. С блатным. Весь в татуировках, бляха муха. Ой, и гонял он меня. Ой, и гонял. Трезвый-то вроде спокойный. Жизнь, говорил, хочу налаживать. Устал скитаться, говорил. А чуть примет — всё. Поехала. Заколбашу, кричит. Ножиком вот сюда тыкал. (Показывает). Не по настоящему, конечно. Так только — кожу проткнет и всё. А всё равно жутко было. Тем более я тогда молодая была. Говна, как говорится, не нюхала еще разносортного. Боялась его здорово потому. А щас вот думаю — может, это Варька оттого такая страшненькая и уродилась. Тогда-то вроде с онкологией все нормально было. Она ведь с детства у меня страшненькая. В больницу даже детскую ходить стеснялась с ней. Младенцы-то все вроде красивенькие должны быть, а она как поросенок. Ей богу, вылитый поросёнок была. А щас даже не знаю, на кого похожа. Такого-то и зверя, наверно, нету в мире.

ЛЕВЧИК. Он чё, двинутый, что ли?

КАССИРША. Урка-то мой?

ЛЕВЧИК. Вот этот вот чек?

КАССИРША. А. Да хрен его разберет. Так вроде нормальный всё. Газетой «Искрой» в электричках торгует. На митингах в городе с транспарантом стоит. Пролетарии всех стран объединяйтесь. Это сама видела. А как попадет ему за воротник, так дебилом делается. Так-то он не пьёт, но иной раз может, если подпоит кто. Второй раз уже в меня пуляет паразит. Первый раз, когда я водкой торговать начала. Пришел, значит, сперва. Трезвый. Всё. Агитировал, что бы я, значит, прекратила это дело. Мурыжил меня, мурыжил своей лекцией. Достал в итоге так, что я его отматюганила по первому разряду и вытурила. Так он, сволочь, чё удумал. Налакался где-то, ружьецо вот это вот у брательника своего взял, в окно мне сунул да как даст из обоих стволов. Я тогда как раз в туалет хотела сильно — все в штаны выронила. (Смеётся). Думала — всё. Убил. Померла тётя Люся Литвиненко. Не знала ж тогда еще, что ему Федька холостых пуль всегда заряжает. И в Петровну он палил разок. Как в антиобщественный алимент. Ну, та-то побойчее. Пуколку у него отняла, а потом Федьке за выкуп её. …Да. Зря я ему по голове- то. Как бы не напортила чего.