Читать «Цемах Атлас (ешива). Том первый» онлайн - страница 241

Сразу же после того, как реб Шлойме-Мота засыпал, Крейндл просовывала голову между занавесок и обжигала Хайкла взглядом. Каждый вечер Хайкл сначала отворачивал голову и смотрел на керосиновую лампочку с подкрученным наполовину фитильком. В тенях на стене он видел черных ангелов-обвинителей, родившихся из его грешных мыслей и деяний, которые будут свидетельствовать против него. Он ругал себя за то, что сидит дома, а не идет в синагогу изучать Тору. Однако потом его взгляд снова натыкался на неуютную, лихорадочную искру в глазах Крейндл, которая одновременно и умоляла, и злилась. Он бросал взгляд на снежно-белую бороду заснувшего отца и проскальзывал в альков Крейндл, ворча:

— Оставь меня в покое! — но уже не мог перевести дыхания. Вокруг его шеи обвивались длинные обнаженные руки, крепкие кривоватые зубы впивались в его губы. Девушка, которая была выше его на голову и старше на два года, прижималась к нему всем телом — горячая и сухая, как пустынное растение, раскаленное солнцем и песком.

Разгоряченный ее поцелуями и тем, что она к нему прижималась, он тащил ее к широкой деревянной кровати, занимавшей половину алькова. Крейндл позволяла себя тащить. Она только шипела:

— Помни, у тебя голова болеть будет! — и Хайкл сразу же отпускал ее. Со вздувшимися от разбуженного желания жилками в висках, он был готов сию же минуту жениться на этой «принцессе из императорской семьи», как называли Крейндл в местечке. Какое ему было дело до того, из какой семьи она происходит?! Но ее простоватое, достойное примитивной местечковой енты замечание по поводу того, что если с ней что-то случится, то голова будет болеть у него, приводило его в себя. Он даже кривился от отвращения. Ему казалось, что на ее деревянной кровати в темном углу сидит на одеяле большая черная чердачная кошка, смотрит на него дикими глазами и зевает, высовывая красный язык. Хайкл хотел выйти в другую комнату и лечь спать, но Крейндл требовала, чтобы он забрался с нею в ее «сад».

Окошко алькова выходило на площадку, ограниченную невзрачными стенами скотных стойл, складов, амбаров, задней стеной бани и углом странноприимного дома. Баня принадлежала общине и была завалена подгнившими кусками дерева, железным ломом, и заросла бурьяном. Только одна сиротливая ива с искривленным стволом и свисающими вниз ветвями словно приблудилась туда с близлежащего берега реки. Крейндл поставила под деревом скамейку и просиживала там по полночи. Она могла пробираться на эту площадку через узкие проходы между домишками снаружи, однако ей больше нравилось вылезать через окно, так выглядело таинственнее. С тех пор как она начала играть в любовь с ешиботником, она требовала от него, чтобы он сидел с ней на скамейке. Хайкл пугал ее, что их могут там увидеть. Крейндл смеялась над ним: обитатели местечка не знают даже, что во дворике между складами растет ива и что она, Крейндл, поставила там скамейку. Ее длинное узкое тело проворно и гибко, как змея, проскальзывало через окошко. Широкоплечий, полноватый ешиботник тяжело карабкался за ней. Ему едва-едва удавалось пропихнуться в узкое окошко. Понемногу он перестал пугаться того, что их там увидят. Хайкл на улице уже чувствовал себя увереннее, чем в доме, где спал и мог каждую минуту проснуться отец.