Читать «Цемах Атлас (ешива). Том первый» онлайн - страница 189

Мальчишки спорили между собой, кто из них будет играть с лошадкой, а кто — с тележкой. Хана-Лея накричала на них и стала ждать, что жена директора ешивы уйдет. Слава спросила, где она может найти в местечке плод рожкового дерева и другие фрукты. Сегодня Пятнадцатое швата, и она хочет перед отъездом принести подарок Мейлахке, которого его муж нашел ночью в синагоге и принес на руках в их дом, чтобы Роня положила его спать со своими детьми.

— Мейлехка спал у нас только одну ночь. Ох, какой это мальчик, какой птенчик! Ваш муж любит его, реб Менахем-Мендл его любит, и я тоже его люблю. — Роня гладила своих мальчиков, словно для того, чтобы показать, что их она, тем не менее, любит больше всех.

— Очень мило с вашей стороны, что вы интересуетесь учениками вашего мужа, — наконец сказала доброе слово Хана-Лея и принялась расписывать лавку на рынке, где можно купить самые лучшие фрукты. Жена резника добавила еще, что рада, что жена директора ешивы скоро вернется назад в местечко. Больше Хане-Лее сказать было нечего. Она не умела притворяться и не выносила хитрых городских штучек. Поэтому она была поражена, когда увидела, как Роня и жена директора ешивы прощаются будто родные сестры. Роня смотрела со странной, какой-то полуслепой и напуганной улыбкой, не уезжает ли жена реб Цемаха с ненавистью к ней, а потом две женщины расцеловались.

Глава 19

Соя-Этл, служительница, работавшая в странноприимном доме, занималась одновременно и похоронами. Она шила саваны для скончавшихся евреек и омывала их. Соя-Этл, видимо, была когда-то высокой, но теперь уже согнулась втрое. Желтоватая, пергаментная кожа на ее высоком выпуклом лбу была сморщенной. Руки были покрыты густой разветвленной сетью вен. Старушка пережила мужа и всех своих детей. У нее не было родных, которые помогали бы ей. С обитателями местечка, принадлежавшими к младшим поколениям, она почти не была знакома. Зато хорошо знала всех покойников с кладбища. В йорцайт, Девятого ава или накануне Грозных дней, когда обитатели местечка интересовались, где лежит какой-нибудь их двоюродный дедушка, Соя-Этл показывала, где находится его заросшая могила. Она разговаривала редко. Казалось даже, она разучилась думать, как будто кладбищенская трава проросла у нее в мозгу. Когда она все-таки произносила слово, то пищала, как птичка, кукарекала, как петушок, и посмеивалась добродушным смешком выжившей из ума старухи. Валкеники считали ее доброй душой. И все-таки от нее держались подальше. Боялись брать что-либо из ее рук, как будто таким образом можно было прикоснуться к ангелу смерти. Однако старуху это не волновало. Она жила среди надгробий. Когда она расхаживала по кладбищу, ее лицо светилось и улыбалось, как будто она без слов разговаривала с усопшими, лежавшими под земляными холмиками. Ее глаза сияли от счастья и тогда, когда в странноприимном доме ночевали бедняки из других местечек. Однако зимой кладбище заметал снег, а бедняки из других местечек не приезжали. Вот и стояла Соя-Этл целыми днями у окна и смотрела на надгробия по ту сторону реки, как будто утешала усопших издалека, давая им понять, что из ее памяти они еще не исчезли.