Читать «Осиное гнездо» онлайн - страница 3

Совсем ненужная в этой картине, отодвинутая, спихнутая под бугор, ребрами издохшей лошади торчала деревушка.

Долго стояли молодые баре, любуясь на свои владения. Тронули обратно лошадей.

— Богат отец, — после молчания сказал Слава, — ведь, все, во-он, все наше! Только вот, за рекой, мужичье…

Лина посмотрела за реку. Ее поразила тощая, обшарканная, какая-то нищая рожь.

— Как у них мало и плохо… а, ведь, их больше, чем вас…

— Больше, так нам и нужно больше, ведь, у нас общество, а у них нет. А плохо у них от лени, папа мне говорил.

— Они ленивые?

— Очень. Они даже ходят неумытые, п руки у них корявые.

— Совсем-совсем неумытые!

— Ну, конечно, совсем.

— Да, ведь, это даже просто неприлично!

— Ах, Лина, да, ведь, это почти скоты-какие у них приличия. — Слава хотел добавить еще что-то, но глаз его заметил во ржи узкую ободраную спину лошади.

— Видите, вы видите, Лина, эти хамы так ленивы, что не могут накормить лошадь в конюшне овсом, а пускают прямо в нашу рожь.

— Я проучу их!

Слава тронул Мышонка и прямо по ржи поскакал. За ним поскакала Лина. Волосы ее трепались и путались — золотые, как рожь.

IV

Васькина выдумка оказалась хорошей. Прошел он одну межу, прошел другую и с радостью стал замечать, как впалые бока мерина пополнели, раздулись и выпирали из худых маклаков, как хлеб из квашни.

— Ого, мерин, здорово, гложи, гложи, — подбадривал его Васька, — пахоту бы нам только сдюжить, вон у барина хлеб-ат, нас с тобой не видать, а у нас реденький, редющий, как твоя грива…

Мерин посапывал, пофыркивал и обидчиво косил глаза на Ваську, — чего уж, дескать, гриву-то мою задеваешь, жеребенком был, все издевались- одно брюхо было да голова, а ноги, как спички.

А кто виноват-у барских-то жеребят морковка пойло сытное да сенцо свежее, а у него за все солома отвечала.

— Эй, ты, ты что это выдумал, травить?!

Рожь раздвинулась грудью лошади, две задорные морды уставились на испуганного Ваську, поглядывая па него и мерина со снисходительным превосходством. Дикой проморгался и тут увидел барина и барышню.

— Ну, что рот разинул, хочешь попробовать? — Слава погрозил стэком. По телу Васьки закипела кровь и метнулась в голову от обиды.

— Ты, барин, тише, я не потравщик, межу травлю, а не хлеб, разуй, барин, глаза!

— Мерзавец, ты меня надуть еще захотел, вы всегда соврать умеете, бери лошадь п веди в усадьбу.

У Васьки сердце заныло. Отец-то что скажет, — ведь, полтиной не отделаешься в самую пахоту! Ой, незадача, в нога валиться этому порсуку — спина не гнется. Скрипнул зубами.

— Барин, да что вы, сделай милость…

— Ты слышишь, ну, я приказываю. — Слава тронул Мышонка и резко ударил мерина стэком.

Мерин дрогнул от обиды-ведь, чужой бьет.

— Не тронь лошадь, взревел Васька, — не тронь. И двинулся с угрозой.

Лина ойкнула.

— Ты что, грубить? — напруживая грудку и надуваясь, пискнул барченок.

— Вот тебе, хам!

Стэк сухо и больно ожег щеку. К лицу кинулась кровь, и, не помня себя, зверем прыгнул Дикой, поймал повод коня, прискакнул и ударил с размаха барченка по беленькой пухлой скуле. Как рыхлый студень, онахляпнула под кулаком, барченок взмахнул руками и повалился на круп коня.