Читать «Шекспир мне друг, но истина дороже» онлайн - страница 146

Клюкин захохотал, закинув кверху бороду.

– Это я-то неудачник?! Да я всех вас раскусил давно, удачников, и в гробу видел! Вон супруга моя – удачница! Все мужики ее, все в ногах валялись, все имела, чего пожелает! Кончилось все! Кранты! Ничего больше нет – ни денег, ни славы! И не будет никогда.

– Так ты режиссера отравил, чтоб супруге насолить? Ну, ты молодец. Умище прямо как у Карла Маркса!

Тут Валерий Клюкин посмотрел на него в явном затруднении, и Федя вдруг подумал стремительно – может, он не так уж умен? Может, Клюкин вовсе не хладнокровный и опасный противник, которого он себе придумал?..

– Зачем ты убил Верховенцева, а?

– Затем, чтоб Валерка, сволочь, ни с чем осталась! Нет, я бы и ее убил, но коньяк она больно плохо пьет, совсем почти не потребляет. Я знал, что она пригубит только и бросит! Так и вышло. Он-то весь стакан высосал, а она не стала. Но мне так даже забавнее показалось! Она ведь за него замуж собиралась, за старикана этого! Он денежный, старикан-то! И моя уверена была: она все получит – и дома, и квартиры, и дачку на Рублевке! Все рассказывала про его дачку на Рублевке. Мне хвасталась, дура!.. А я – ррраз! И оставил ее голой, как была. И ролей никаких ей больше никто давать не будет!..

Клюкин опять захохотал, подбросил и поймал свою палку. Федя шевельнулся на ящике.

– Я в коньяк трисонал добавил, хорошо так добавил, от души. Им кого хочешь можно травить, хоть крыс, хоть собак. Мы его в краску добавляем, когда стойкость особая нужна. Он не пахнет совсем. Ну и пришел к нему. Давайте, говорю, выпьем с вами, Виталий Васильевич, родную жену вам из рук в руки отдаю, но зла на вас не держу. Жизнь есть жизнь, вот как оно все повернулось. На развод сам подам, чтобы вам с ней хлопот меньше! Он и выпил, козел старый! А тут и она нарисовалась, вся такая прекрасная, прямо со сцены к нему прибежала! Я ей свой стакан отдал. Думал, выпьет – хорошо, а не выпьет – и черт с ней. Все равно больше ничего не будет. Хрен старый так и так помрет.

– Подожди, – прервал его Федя Величковский. – То есть Валерия знала, что ты Верховенцева отравил?

– Я у нее не спрашивал! Догадалась, наверное.

– Значит, догадалась, – повторил Федя. – И ничего никому не сказала.

– Зачем ей говорить? Какой резон? Старый хрен помер, и черт с ним. А меня она боится, – добавил он с гордостью. – Так боится, что трясется вся! Знает, что я с ней в любую минуту… что захочу, то и сделаю. И молчать будет до могилы. Никому не скажет. Хоть и наказал я ее примерно по всем статьям.

– Я не понял, – задумчиво проговорил Федя Величковский. – Ты больной, что ли?..

– Я-то здоровый! Она от меня гулять будет, дачи и миллионы в наследство получать от любовников старых, а я что? Чем я хуже? Тем, что я не баба сисястая и мне никто никаких наследств не оставит?

– А Ляля? Ее за что?

Клюкин поморщился.

– Да она ни при чем. Подвернулась просто. Ключи Верховенцева у нее нашли? Нашли. Письмо прощальное она писала? Писала! Я его случайно взял со своими бумагами с полки, когда пришел за подписью и прочел. Вот и решил – если я ее сожгу, все подумают, что это она старого хрыча отравила, а потом, значит, раскаялась и сожгла себя. И баллон тот треклятый должен был сгореть! Все должно было сгореть дотла! Если бы…