Читать «Свидание на Аламуте» онлайн - страница 311

Новости

«…Член Нобелевского комитета академик Ханс Гайдигер заявил, что в этом году русские ученые-математики впервые после долгого перерыва всерьез рассматриваются как основные кандидаты на получение Нобелевской премии. По словам господина Гайдигера, открытие, совершенное россиянином Сергеем Шиловым, вполне можно считать эпохальным. Это так называемые рекреативные или репродуктивные числовые матрицы.

Как сказал сам Шилов, открытие должно носить имя Ассара – Шилова, так как он в своих исследованиях базировался на неоконченной работе русского математика Константина Ассара, трагически погибшего в первые дни второй мировой войны. Тогда математик добровольцем ушел на фронт, оставив своей семье несколько исписанных тетрадей. Архив Ассара долгое время был засекречен и находился в распоряжении НКВД – КГБ – ФСБ. Однако бумаги увидели свет в конце девяностых и попали к Шилову. Особенность репродуктивных матриц в том, что эти числовые последовательности, выраженные не обыкновенным уравнением, а сложной треугольно-ориентированной структурой, могут предсказывать практически любой процесс – от чередования приливов до порядка деления человеческих хромосом и вероятности появления того или иного человека на Земле. Сам Шилов не отрицает важности своей работы, но имеет скептический взгляд на премиальную перспективу. Как он рассказал в интервью корреспонденту Reuters, уже сейчас готовятся планы по засекречиванию его работ и передаче в распоряжение государства. Остается только гадать, зачем российской военной машине и амбициозному русскому президенту эти числовые последовательности – уж не для того ли, чтобы предсказать имя его преемника?..»

Анвар Криспи, Томас Хайдель

The Times, Лондон, Великобритания

Прощание с героями

Цыганки и остальные

– Мистер Тредиакис! Мистер Треди-а-акис!

Киприотка Эмилия, точеная чернокудрая ведьмочка с кожей цвета слегка обжаренного кофе, кричит это с самого верха лестниц отеля-пансиона «Артемида», со ступенек с щербинками, оставшимися еще от сандалий топавших по лестнице финикийцев – ведь лестнице более двадцати веков, впрочем, как и большинству камней на греческой земле. Но Эмилия об этом не думает. Встав на цыпочки пальцами босых ног на этот самый древний камень, киприотка в простеньком светлом платье еще раз зовет постояльца, и звук ее звонкого голоса плывет над садом, как крик тропической птицы.

Внизу человек поднимает голову от кустов роскошных азалий. На нем соломенный «стетсон», полотняная куртка садовника и белые парусиновые штаны на шнурке. Он тоже бос, как и киприотка, дочь хозяйки гостиницы. Выбираясь из кустов к лестнице, он отвечает по-гречески: