Читать «Три женщины одного мужчины» онлайн - страница 62

Женечка Вильская внимательно посмотрела на мать.

– Обидно другое, – повторила Швейцер.

– И что же? – насупившись, поинтересовалась Женечка, растревоженная вторжением матери в их с мужем пространство.

– Обидно то, что тебе не обидно. Твой отец изменил мне, а у тебя ничего не екнуло. Как будто так и надо!

– Мама, такое может случиться с каждым! – с философской интонацией изрекла Женечка.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда с тобой, не дай бог, произойдет нечто подобное. «Ведь это может случиться с каждым», – ерничая, процитировала слова дочери Тамара Прокофьевна.

– Со мной такого не случится! – самонадеянно заявила Женечка и лукаво посмотрела на мужа.

– Желтая! – Вильский грохнулся перед женой на колени и стукнулся лбом об пол. – Клянусь.

– Ну-ну, – хмыкнула тогда Тамара Прокофьевна и вышла из комнаты, оставив супругов наедине друг с другом.

«Кажется, тогда, – делилась впоследствии с Марусей Устюговой Женечка, – я и забеременела». «Так не бывает», – засомневалась Машенька, держа на руках новорожденную Верочку Вильскую. «Бывает», – заверила ее молодая мамаша, окрыленная тем, что тяжелые роды остались далеко позади.

Дружба бывших соперниц долго не укладывалась в голове ни у Прасковьи Устюговой, ни у Киры Павловны. Обеим женщинам казалось, что в неожиданно возникшей между девушками симпатии что-то не то. И только Николай Андреевич, глядя на то, как щебечет их драгоценная Женечка с Марусей, был уверен: все правильно!

Сватовство, задуманное Кирой Павловной как способ утихомирить соседскую зависть и восстановить утраченное взаимопонимание между семьями, увенчалось успехом. Уже на свадьбе молодых Вильских стало ясно: Феля и Машенька буквально созданы друг для друга. Оба в очках, нескладные, далекие от мирской суеты, они сперва не понравились друг другу, ибо каждый в глубине души мечтал видеть своего партнера более совершенным, а потом сошлись на любви к точным наукам и эзотерическому чтению.

Заприметив возникший между молодыми людьми интерес, Екатерина Северовна времени даром терять не стала и увезла Марусю в Москву «погостить». «Пусть девочка у нас поживет, осмотрится, погуляет по городу, сходит в концерт», – уговаривала она Прасковью отпустить дочь с ними.

И Екатерина Северовна, и Устюгова прекрасно друг друга поняли: добро на «погостить» было получено сразу же, и Машенька с огромным чемоданом перекочевала на новое место жительства, куда через две недели примчалась и сама Прасковья, нагруженная домашними консервами.

– Совет да любовь, – поторопилась она выпалить, как только старомодный Феликс Ларичев открыл рот, чтобы, как положено, попросить Марусиной руки.

– Будьте счастливы, – прослезилась Екатерина Северовна. Воспользовавшись связями покойного мужа, она организовала роспись в трехдневный срок и нашла для Машеньки Ларичевой прекрасное место работы неподалеку от дома.

Прасковья Устюгова вернулась из Москвы в генеральских эполетах.

– С приездом, Пашенька, – поприветствовала соседку Анисья Дмитриевна. – Как там наши?