Читать «Три женщины одного мужчины» онлайн - страница 200

– Иди ложись! – прокричала из своей комнаты Кира Павловна, до которой доносился зычный храп сына.

– А? – вздрагивал Вильский, а тлеющая сигарета обжигала желтоватые от табака пальцы.

– Вот тебе и «А»! – ворчала Кира Павловна, думая, что сын нарочно, из вредности, отказывается перейти в зал и специально жжет ее электричество. То, что он же за него и платит, она сейчас как-то позабыла. – Что за человек, господи ты боже мой! Ни уму ни сердцу: и у той не живет, и у этой. Женька! – требовательно звала она Евгения Николаевича и елозила «тачанкой» по полу. – Иди! Иди ложись!

Вильский тряс головой, не сразу понимая, чего хочет от него мать, а потом вспоминал, что еще не отзвонилась Марта, и ждал, когда пропиликает сотовый. А тот все не звонил и не звонил.

Наконец Кира Павловна не выдержала изоляции и довольно бойко притащилась на кухню, толкая перед собой ортопедическое кресло.

– Женька! – подобралась она поближе к сыну и оказалась вровень с ним, сидящим за столом. – Слышишь, что ли?

Евгений Николаевич не реагировал. Тогда Кира Павловна склонилась к его выдающемуся животу и попыталась услышать, бьется ли сердце. Вместо ритмичного постукивания из груди Вильского вырвался взрыдывающий храп, и Евгений Николаевич мучительно закашлялся.

– Живой, – удовлетворилась бабка и на всякий случай «откатила» на два шага назад. – И че ты сидишь?

Вильский обвел мутными глазами кухню, словно пытался определить, где он находится, и с любопытством посмотрел на подпрыгивающую от нетерпения Киру Павловну.

– Марта звонила?

– Не звонила, – торжествующе произнесла бабка и качнулась из стороны в сторону. – Забыла, видимо. Поди, пришла, тапки скинула и в ванну. Как бы не уснула твоя царевна, а то я радио слушала, так там часто говорят, что случается с одинокими пенсионерами, которые живут без детей, без плетей. Бога гневят да небо коптят.

Смысл ее слов до Евгения Николаевича дошел не сразу. А когда дошел, изрядно развеселил его, клюющего носом.

– Слушай, мать, ну вот что она тебе покоя не дает? Ты прямо ее со свету белого сжить готова?

– Готова, – гордо произнесла Кира Павловна и даже стукнула креслом об пол. – Потому что я мать! Мать, а не мачеха и не теща. Когда моего ребенка обижают, пусть он и дурак, жальче жалкого.

Слышать о себе, что он ребенок, Вильскому было странно. Евгений Николаевич в удивлении уставился на мать.

– А кто ж меня обижает?

– Эта. – Кира Павловна кивком головы показала на телефон. – Приехала, душу растравила и умчалась. «До завтра, моя!» – очень похоже передразнила она Марту.

– Это я ее попросил, – объяснил причину отъезда Вильский и кисло улыбнулся. – Как-то, знаешь, не по себе мне сегодня…

– А то я не вижу! – моментально откликнулась Кира Павловна, довольная «изгнанием» соперницы из жизни сына хотя бы на одну ночь. – Даже сидя храпишь. Совсем, что ли, поистаскался.

Евгений Николаевич это «поистаскался» пропустил мимо ушей и, показывая на грудь, пожаловался:

– Дышать тяжело. Как будто воздуха не хватает. Как будто воздушный шар внутри надули, того и гляди взлечу, – попытался он пошутить и для пущей убедительности хмыкнул в усы.