Читать «Мадемуазель Шанель» онлайн - страница 190

— Нам нужна сильная Европа, — твердо сказал он. — А Германия — часть Европы. С нами воевать Гитлер не собирается. Он хочет просто восстановить и перестроить страну, вернуть свободу тем, кто по праву ее заслуживает.

Я с трудом выдавила бледную улыбку, поставила на стол нетронутый бокал.

— Я ничего не понимаю в политике. Кто я такая? Всего лишь модельер. Но ты можешь кое-что для меня сделать, — начала я, вспоминая тревожные впечатления, полученные в Нью-Йорке. — Я хочу создать нечто исключительное, чего раньше никогда не было. Я задумала эксклюзивную презентацию единственных в своем роде моделей одежды, чтобы производители готового платья могли копировать их, только получив лицензию у меня. Можно устроить это прямо здесь, у тебя в доме, и пригласить всех наших знакомых. Эта Скьяпарелли у нас еще попляшет. Ей придется продавать свои дорогущие модели почти даром.

— Ты же знаешь, я всегда готов тебе помочь, — заулыбался Бендор, отложил книгу в сторону и подошел ко мне. — А как насчет адвоката? Встретишься с ним? Я думаю, очень даже стоит. Дует ветер перемен. Нельзя допустить, чтобы евреи украли у тебя дело всей твоей жизни.

— Я не против, — кивнула я, — почему бы и нет? После презентации.

Заметив, что он уже, кажется, не прочь затащить меня в постель, я извинилась, сославшись на то, что мне надо отдохнуть. Поднимаясь по лестнице в свою комнату, я вдруг вспомнила слова Миси: «Это не тот человек, с которым ты должна связывать свое имя…»

Сейчас на душе у меня было гораздо легче: слава богу, думала я, что он так и не сделал мне предложения. И все же в своем горячем желании сохранить репутацию и удержаться на гребне славы я не могла не почувствовать, что на всех нас надвигается мрак.

4

Представленная мной коллекция прет-а-порте́ способствовала восстановлению моей репутации. Выдачей лицензий производителям я заработала приличное вознаграждение, и, как я и предсказывала, Скьяпарелли обрушилась на меня с критикой, назвав решение позволить копировать свои модели «предательством по отношению к высокой моде». Отвечая на вопросы журналистов из «Дейли мейл», я заявила: «Одежду шьют для того, чтобы ее носить, а потом выбрасывать. То, что умерло, воскресить невозможно».

И тем не менее количество моих клиенток продолжало уменьшаться. Пришлось сократить и работников — из четырех тысяч осталось только три — и перейти на более дешевые ткани.

Отказавшись от силуэта в стиле garçonne, который олицетворял двадцатые годы, на весенний сезон 1933 года я представила великолепную новую коллекцию, где женственность белых повседневных платьев из шелкового хлопка и шифона подчеркивалась полупрозрачными рукавами, пышными бантами на талии или перекрещивающимися на спине лямками со стразами, а костюмов — брюками в стиле унисекс и жакетами с вытканными на них камелиями. Журнал «Vogue» горячо приветствовал мои новшества, но все больше ветреных женщин бежало от меня к Скьяпарелли, спевшейся с Сальвадором Дали. Тогда я расширила границы своей парфюмерной империи, создав три новых образца: «№ 22», «Гламур» и «Гардения». Но ни один из них не стал столь прибыльным, как «№ 5», да, собственно, и не мог. Моя война с Вертхаймерами принимала все более ожесточенный характер: я дралась с ними всем, что попадется под руку, в том числе и гонорарами адвокату Бендора за его советы моему адвокату во Франции, я искала любые средства, лишь бы расторгнуть контракт, который я столь бездумно подписала несколько лет назад.