Читать «Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде» онлайн - страница 416

969

Речь идет о выступлениях на дискуссии в ЛО и МО Союза писателей. Н. Браун и Н. Тихонов доказывали, что отдельные ошибки и противоречия не перечеркивают основную линию перестройки попутчиков. Браун утверждал, в частности, что наряду с идейными промахами в книге М. Козакова «Человек и его дело» есть и «правильные установки», показывающие «серьезное продвижение <…> вперед». Перестройку В. Каверина, при всех его субъективистских и формалистических ошибках, назвал «искренней и серьезной». Тихонов свел основные недостатки книги Каверина «Пролог» к изображению нового материала старыми средствами, за что сам был обвинен в формализме ([Б. п.]. Дискуссия Ленинградского отделения Союза писателей // Звезда. 1931. № 8. С. 140–160). Суть выступления Л. Леонова на дискуссии в МО Союза писателей (сентябрь 1931) заключалась в отстаивании специфики литературного труда и критике основных постулатов рапповской литературной политики, продекларированных IV пленумом РАПП. Писатель негативно охарактеризовал состояние современной литературы, отметил оскудение тематики, отсутствие высокохудожественных произведений, «глупую» погоню за темпами и стремление к «наживанию» «литературного капитальца» на современных темах («было бы красно, остальное неважно») (Новый мир. 1931. № 10. С. 123–125).

970

Письмо писателей-попутчиков (И. Бабель, С. Есенин, М. Зощенко, Вс. Иванов, В. Каверин, О. Мандельштам, Н. Тихонов и др.) подготовлено к совещанию по вопросам литературы при Отделе печати ЦК РКП(б) в мае 1924 г. Выработанная на совещании линия поддержки наиболее талантливых и лояльных попутчиков вошла в резолюцию XIII съезда партии о печати (май 1924) и была закреплена постановлением ЦК РКП(б) «О политике партии в области художественной литературы» (июнь 1925). Новая партийная политика изменила и градус напряженности в отношении попутчиков к власти. Писатели заявляли в письме, что их творческие пути неотделимы от новой Советской России, и вместе с тем настаивали на плодотворности для искусства идейно-эстетических исканий. Опубл.: К вопросу о политике РКП(б) в художественной литературе. М.: Красная новь, 1924. С. 106–107.

971

Каверин В. Пролог. Путевые рассказы. М.; Л.: ГИХЛ, 1931. Книга подверглась критике на дискуссии (и в печати) как образец механистической перестройки автора, не усвоившего марксистско-ленинскую идеологию. Возражая Лесючевскому, Каверин доказывал, что «изучая только идеологическую структуру произведения, нельзя забывать о самой специфике литературы» (РО ИРЛИ, ф. 291, оп. 1, № 189, л. 49).

972

Козаков М. Человек и его дело. [Л.]: ГИХЛ, 1931. Очерк печатался также в сборнике ЛО ФОСП «Решающий год» (Л., 1931), составленном по итогам работы писателей в литературных ударных бригадах. Обсуждение книги на дискуссии Союза писателей сопровождалось спором о соотношении сознательного и подсознательного в творчестве. Писатель утверждал, что мировоззренческая перестройка не отменяет роли фантазии, игры творческого воображения; подсознательное является одним из «существенных рычагов творческого процесса», а механистическое противопоставление сознательного и подсознательного — не что иное, как «псевдомарксистское, вульгарное понимание диалектико-материалистического метода в применении к искусству» (Звезда. 1931. № 8. С. 151). IV пленум РАПП осудил книгу за субъективизм, «крупные ошибки идеологического порядка», «идеалистическое представление о природе художественного творчества» (Рост. 1931. № 18. С. 9). Предыдущие книги Козакова «Мещанин Адамейко» (1927) и «Человек, падающий ниц» (1929), получившие первоначально положительные отзывы критики «за социальную направленность», в 1930 г. были изъяты Главполитпросветом из библиотек за «достоевщину» и «антисемитизм». Секретариат ЛО ФОСП выступил тогда в поддержку писателя и потребовал «немедленной отмены» постановления, квалифицировав его «как идеологическое вредительство и головотяпство» (из постановления от 25 августа 1930 г.: РО ИРЛИ, ф. 492, № 15, л. 14).