Читать «Три повести» онлайн - страница 16

Пасмурным морозным днём, когда исполнилось два месяца со дня Лизиной смерти, старик с утра пошёл на кладбище. Подойдя к заснеженному холмику, он увидел, что кто-то воткнул в могилу лист фанеры. Он смахнул с фанеры слой снега, и чёрные, жирно намазанные дёгтем слова ударили старика сильнее обуха: «Здесь зарыта немецкая овчарка. Собаке — собачья смерть!»

Он просидел на кладбище до темноты, потом, боясь кого-нибудь встретить, окольным путём, увязая в снегу, добрался до дома.

Он сидел в каком-то оцепенении, ни о чём не думая, стиснув большими ладонями седую лохматую голову. Стук в дверь вывел его из забытья. Шаркая валенками, старик вышел в сени. «Может быть, за мной гестапо, — подумал он, с непонятным чувством облегчения, — тогда народ, может, и догадается…» Но вдруг он ощутил такую злобу и такую силу, что решительно схватил топор и твёрдым шагом подошёл к двери: «Может, хоть одного перед смертью убью!»

— Кого надо?

— Насчёт горючего, папаша, — ответил незнакомый голос. — С морозу для сугрева…

— Нет ничего! — Его охватило отчаяние: значит, ещё не конец, снова ему жить страшной жизнью, когда свои считают его врагом, а враги — другом, и не видно этому конца. — Нету ничего и не будет, — ещё раз крикнул он.

— Скажите, папаша, — голос за дверью вдруг изменился, точно там появился новый человек, — где здесь имение господина Елисеева?

Старик выронил топор, его непослушные пальцы лихорадочно искали засов.

— Сейчас, сейчас… — бормотал он. — Темно здесь… Погоди! — Наконец он нащупал засов и толкнул дверь ногой.

В призрачном свете луны он увидел на пороге невысокого человека. Поднятый воротник пальто и надвинутая на лоб шапка скрывали лицо пришедшего.

— Это того Елисеева, у которого магазин в Петербурге? — опросил хрипло старик.

— Того, у которого магазины в Питере, в Москве и, кажется, в Туле…

— Ой, заходи, заходи!

Человек вошёл в дом.

— В темноте живёте? — спросил он.

— Сейчас зажгу! Свеча у меня есть, от радости не помню, куда спички дел… Столько ждал, уж отчаялся!

— Ну, здравствуйте, Иван Степаныч, — сказал человек, стягивая нахлобученный до бровей поношенный треух. — Рад, что вы живы-здоровы…

— Я-то жив, а Лизанька… — голос старика задрожал.

— Что с ней, что случилось с нашей Ниткой? Мы запросили партизан, но ответа не получили…

— Убили Лизаньку, убили гады фрицы!

— Когда? Кто её выдал?

— В ноябре случилось…

— Вы-то как уцелели?

— Меня не подозревают… Тут особые обстоятельства.

Он подошёл к сундуку, обитому железом, вытащил бутыль самогона и объяснил:

— В случае чего — пришёл человек, купил первача, кто такой — не знаю, первый раз вижу…