Читать «Верни мои крылья!» онлайн - страница 188

Теперь Гектор и Елена Троянская, Андромаха и Приам, Кассандра и Гекуба уже уходили. Они последний раз глядели из глазниц тех, кто дал им взаймы свои тела, дрожащие от натяжения мускулы, рожденные для крика легкие и сердца, качающие свежую, но тысячелетнюю кровь. Взамен возвращались актеры. Те смотрели обрадованно, но с растерянностью, словно не вполне осознавая происходящее. Первый поклон – механический, отточенный, не замечающий ни зрителей, ни протянутых букетов, и только в уши сквозь шум крови пробивается далекий гул аплодисментов. И скорее, скорее за кулисы. А оттуда меньше чем за двадцать секунд они выходили – служащими театра «На бульваре». Людьми. Риммой, Лелей и Даней, Кириллом, Пашей и Милой, Борисом и Светланой, Лизаветой Александровной… Со своими переживаниями, жизнями, мыслями, горестями и радостями. Они узнавали друг друга заново, и театр, и потолок с люстрой, и родственников в первом ряду. Прижимали руки к груди, складывали ладони, улыбались, похлопывали друг друга, по губам можно было прочесть «спасибо», посланное зрителям. И снова кланялись, Римма присаживалась в легкий, грациозный реверанс, на щеках Милы играли привычные смешливые ямочки. Кирилл передвигался скованно, и Ника знала, что сейчас, в эту минуту, когда молекулы адреналина начинают распадаться, к его узким бедрам подкрадывается боль.

Потом вышла Липатова, сдержанная, но внутри ликующая королева. Ей хлопали и зрители, и актеры – ее актеры. И ее сын, единственный не улыбающийся. Он аплодировал вразнобой со всеми остальными, невпопад, и его крупные ладони греческих дискоболов смыкались с резкими хлопками, будто чередой петард.

Ему было тяжело, почти невыносимо, и тогда он отыскал в полутемном зале тот взгляд, на который мог опереться. Он нашел свою Нику.

Эпилог

– Что будешь делать теперь? Если все-таки не надумал остаться в этом театре…

– Издеваешься? – Кирилл щелкнул Нику по носу. – Не надумал. Вообще-то еще не решил. Мне надо собраться с мыслями. Все то, о чем я думал…

Он не договорил – и так ясно. Ника прильнула к нему. Идти по бульвару обнявшись было чертовски неудобно, но оба смирялись с этим, лишь бы чувствовать тепло друг друга. Рука Кирилла обвила ее талию и покоилась там, волнуя, прожигая сквозь кофту.

– Кажется, я не вернусь на сцену. – Кирилл покачал головой. – Это не мое.

– Да ладно, не твое! У тебя талант. Все это видели, а я тем более.

Кирилл тронул рукой сухую ветку клена и рассеянно собрал с нее горсть прошлогодних семян-крылаток. Подбросил вверх, раскрывая ладонь: вертолетики мелко закружились и разлетелись, подхваченные ветром.

– Актер – не тот, у кого есть талант. У тебя тоже есть грандиозный талант, поверь, я его оценил… Просто актер – это тот, кто не может не быть актером. А я могу. И, кроме этого, умею еще много всего. К тому же актерство – это подвиг. Смотри на Сафину или на Рокотскую. В любом состоянии, через любое «не могу»… И дело ведь не в том, чтобы выйти и сыграть спектакль, а в том, чтобы выходить на сцену каждый вечер, перевоплощаться, страдать – и возвращаться в свою жизнь, пытаясь провести грань между вымыслом и реальностью, которая с каждым годом все тоньше. Ведь театр – только подражание жизни, по крайней мере должен быть подражанием. Но для некоторых он становится действительностью. Реальностью. В угоду ему совершают поступки, и за некоторые приходится потом слишком дорого платить. Такое не для меня. Хочу жить по-настоящему.