Читать «Верни мои крылья!» онлайн - страница 172

Ника в смятении вцепилась в ручку двери. Слушать было невыносимо, и она не могла поверить, что именно Кирилл произносит все эти признания.

– Не бойся за нее, позориться придется недолго, – усмехнулся Кирилл. – Не будет громогласного провала, не будет краха с треском – здесь же не «Ленком», как уже было подмечено некогда. Не будет вообще ничего. Римма запорет спектакль, потому что не умеет держать себя в руках, когда что-то идет не так. Премьера соскользнет в помойку тихо и мирно, а наутро никто не прочитает о ней в газетах и журналах, я об этом позабочусь. Никаких рецензий – ничего. Убытки будут огромны. Липатову ждет забвение. Бесславное прозябание. Это плата за тщеславие. Мои спонсоры отзовут деньги, она влезет в еще большие долги, не сможет выплатить кредит, потеряет отданную в залог квартиру и останется на улице, а с урезанным муниципальным финансированием театр протянет еще максимум месяца два. И все. Она даже не поймет, что и где пошло не так. Кто именно выстрелил в нее в упор…

Ника представила Липатову, ее тяжелый стремительный шаг, ее усталое лицо. В последнее время она вся горела изнутри, Кирилл прав, она превратилась в аллегорию самого понятия надежды. Это чувство в ней выросло настолько, что стало похоже на ярость, на одержимость. Куда делась недоверчивость? Неуверенность в собственных силах? Ника знала куда – ее забрал у Липатовой сам Кирилл. Только ему было под силу вселить уверенность в ее сомневающееся сердце. Только он каким-то необъяснимым способом умел достучаться до нее, убедить в чем угодно, попросить о чем угодно. Он привел ее в чувство, когда ее любимое детище тонуло в остывающем кипятке из ржавых труб. Он нашел выход из стольких ситуаций, казавшихся ей неразрешимыми. Но это были не выходы, а обрывы. Она так надеется, так уповает… Вся липатовская жизнь сузилась до размеров премьерной афиши, за которой скрывается дверь в новую жизнь, о которой женщина всегда грезила – больше чем о семье, детях, деньгах… И Кирилл, всегда так умело и искренне подливавший масла в огонь ее тщеславия, хочет все разрушить. Собственно, он единственный, кому это по силам.

– Ее жизнь будет кончена, – прошептала Ника в ужасе.

– Будет. Я окончу ее. Я заберу ее дом, ее мечты и ее жизнь. Как она забрала все это у меня. Око за око. Я ненавижу ее. Я с самого детства хотел быть актером, хотя все надо мной смеялись. Ты вот много знаешь актеров с детдомовским детством? Инвалидов? А я хотел. Но мои ноги… Хотя я все равно работал в театре. Светиком, реквизитором. И дублировал фильмы – с голосом-то мне повезло. Если бы она меня не бросила, если бы сделала операцию, лечила – я бы играл на сцене.

– Но ты играешь на сцене!

– Играю. Благодаря себе. Только себе. И только теперь. У меня ведь нет актерского образования, диплом – липа, чтобы устроиться к ней в театр. Иногда я думаю, что, будь она рядом, все было бы легче и проще. А иногда я думаю: а хотел бы я стать актером, если бы моя мать не имела к театру отношения? Может, это в моей крови от нее? Может, она меня и по сей день травит собой? Где заканчиваюсь я и начинается она – даже при том, что мы с ней почти не знакомы?